Анатолий Васерман
«ВСЕ ОБВИНЕНИЯ В АДРЕС ИОСИФА ДЖУГАШВИЛИ НЕСОСТОЯТЕЛЬНЫ»
http://www.bulvar.com.ua/arch/2013/26/51cadfc50fd39/— Неожиданно и опять же шокирующе прозвучало ваше утверждение, что начало Большому террору положил не Сталин, а его политические противники. Вы действительно так считаете?
— Прочитав великое множество исследований, взвесив за и против, я, в конце концов, пришел к выводу, что все обвинения в адрес Иосифа Виссарионовича Джугашвили несостоятельны. Что все собаки, которых на него вешают, чужие. То есть ему приписывают преступления, совершенные не просто другими людьми, а теми, с кем он активно и разнообразно боролся. У него были и недостатки, и ошибки, но они не имеют ни малейшего отношения к тому, в чем его обвиняют.
К такому выводу меня привели не собственные исторические изыскания, а сопоставление аргументов, имеющихся в работах других исследователей. Так что я тут выступил не как ученый, а как присяжный заседатель. Мне предоставили доводы защиты и обвинения, и я решил, чьи доказательства верны.
Могу сказать, что мне это решение далось очень тяжело, ибо я много лет был пламенным либералом, либертарианцем, демократом, антисталинистом. Но под давлением неопровержимых улик вынужден был радикально изменить убеждения.
— По вашим словам, вы были «легковерным дураком» с 1990 по 2005 год. Если учесть, что некоторые в этом состоянии пребывают всю жизнь, не такой уж большой срок. Когда вы почувствовали, что раз — и поумнели?
— Не было какого-то одного момента. Это случилось постепенно. То есть накапливались доводы, прояснялись мотивы деятельности того же Джугашвили в каких-либо конкретных обстоятельствах. И я соответственно приходил к таким выводам. Это был медленный и довольно сложный процесс.
— По образованию вы теплофизик, работали программистом и журналистом — то есть мастер на все руки. А что вас кормит?
— Серьезную нужду я испытывал несколько лет, когда мой родной научно-исследовательский институт «Пищепромавтоматика», где я проработал в общей сложности 18 лет, постепенно умирал. НИИ был всесоюзный, и ему для того, чтобы работать в полную силу, нужны были заказы со всего Союза, который распался.
Потом меня кормили политические консультации. Сейчас я зарабатываю выступлениями в периодических изданиях, на радио, на телевидении. Гонораров на жизнь хватает. В тех случаях, когда мне кажется, что нужно заработать побольше, я нахожу способ это сделать.
Никогда не чувствовал себя ни совершенно нищим, ни очень богатым. Но всегда говорил: можно иметь либо деньги, либо время, чтобы их тратить, а не то и другое одновременно. Вот сейчас у меня не хватает как раз времени. Но я не стремлюсь зарабатывать сверх того, что в данный момент считаю необходимым.
— Почему выигранные в интеллектуальных играх два автомобиля вы обратили в деньги?
— Я даже не пытался их водить. Мне за руль нельзя, я слишком рассеянный, могу уйти в свои мысли, так что риск велик.
— Какую сумму вы за них получили?
— За один из этих автомобилей я выручил чистыми, то есть после уплаты налогов, примерно 20 тысяч долларов, а за другой — восемь тысяч. Эти деньги я давно проел. Всего же в «Своей игре» (это популярная телевизионная игра-викторина на канале НТВ. — Авт.) выиграл около 40 тысяч долларов.
— В больших деньгах таится опасность для человека? Они могут его испортить?
— Я так не считаю. Портят нас разве что методы, которыми мы добиваемся больших денег. А все, что заработано честным путем, воспитывает у человека скорее уважение к труду, чем агрессивность.
— Вы знакомы с гениальным петербургским математиком Григорием Перельманом, который отказался от премии в миллион долларов за доказательство гипотезы Анри Пуанкаре?
— К сожалению, нет, о чем изрядно жалею. Это человек, несомненно, очень интересный. Думаю, знакомство с ним могло бы мне многое дать. Но, полагаю, он слишком занят для общения без особой цели.
— Такое простое объяснение его полной отрешенности от всего мира?
— Зачем придумывать сложное? У меня, кстати, есть версия, объясняющая отказ Перельмана от этой премии. Хотя сам он просто говорит, что должен разделить ее со многими людьми, на чьи гипотезы опирался. Дело в том, что у математиков принято считать: действительно серьезные новые идеи приходят в голову лет до 40-ка. Если очень повезет — до 45-ти. Перельман по ходу своей работы придумал множество весьма нетривиальных комбинаций идей и, очень может быть, наткнулся при этом на то, что необходимо развивать дальше. В таком случае он должен стараться не тратить время ни на что постороннее и не менять образ жизни, чтобы успеть пройти по новому пути как можно дальше. А время собирать урожай премий придет позже, когда он уже выжмет из своего творческого потенциала все возможное.
Я не уверен, что дело обстоит именно так. Но эта гипотеза мне представляется наименее противоречивой.
— Откуда приходят к человеку мысли, гениальные идеи, озарения во сне?
— В конечном счете все приходит из одного источника — из непрерывных размышлений. Как бы гениально ни было озарение, оно всегда опирается на предыдущую напряженную умственную работу.
Конечно, Менделееву его таблица приснилась во сне. Но до этого открытия он думал над задачей квалификации химических элементов много лет, перебрал и отверг множество вариантов. Естественно, что в конце концов у него появилось безоговорочно правильное решение. Так что нет другого способа создать что-то новое, кроме как думать.
— Существует мнение: мозг всего лишь аккумулятор мысли, он не созидает, а лишь накапливает то, что получает извне, как бы подсказки со стороны Божественного провидения, ангела-хранителя...
— Во-первых, я атеист, так что ни в каких ангелов-подсказчиков не верю. Во-вторых, то, что я сказал, — кратко изложенный результат многовекового человеческого опыта, показывающего: везет только тому, кто везет.
Некоторые фрагменты Священного Писания я читал. Убедился, что писали его умные люди. Эти тексты вобрали в себя немало житейского опыта. И именно этот опыт представляет главную ценность в любом святом писании. Более того, тексты, не содержащие в себе разумных рассуждений, не опирающиеся на обширный опыт, вообще не имеют шансов стать святым писанием. Но то, что в этих текстах много здравых мыслей, еще не означает, что все мысли в них здравые.
— Потрясает, что вы прочитываете заказанные вами 60 журналов и газет за одну ночь...
— К сожалению, я уже давно не успеваю все это прочитывать и даже проглядывать по диагонали. Хотя по привычке все еще покупаю прессу. Реально я сейчас больше информации получаю из интернета и из бесед с коллегами, чем из периодики.