Тут анекдот рассказали...
Монастырь. Комната, в ней два паломника. Один стоит на коленях в уголочке и молится.
Второго достали мухи в комнате, он ходит с мухобойкой, пытаясь их прихлопнуть. Получается у него плохо, он то и дело причитает- "ой, е* твою мать, промахнулся!

..Ой, е* твою мать, промахнулся!

" Который молится, поворачивается к нему и начинает его стыдить- "шо ж ты делаешь нехристь, в монастыре находишься-матюкаешся!! Тебя ж Бог накажет! Вот увидишь Бог тебя накажет,
НАКАЖЕТ ОБЯЗАТЕЛЬНО, попомни мое слово! Ну и продолжают в том же духе...И тут ТРАХ-БАХ - разлетается окно, врывается молния, и убивает
ТОГО, КТО МОЛИЛСЯ! И громогласный голос с Небес-
"ОЙ, Е* ТВОЮ МАТЬ, ПРОМАХНУЛСЯ!!!"
...Так вот, с одной стороны тут налицо народная мудрость-ну типа не бери на себя функции Бога и не решай за него, кто виноват, кого наказывать, кого миловать и т.п., а с другой стороны-форма проявления божественного здесь показана в неприглядном таком что ли свете (ну Бог там матюкается, ошибается ((

)) и т.д.) В свяи с этим вопрос, Может ли искусство брать на вооружение такие формы описания Божественного, дабы донести народу шото созидающее? Или в таком случае все равно получается что то вроде "упоминание Бога всуе?" И диссонанс от таких форм описания перевешивает созидающий аспект, который хотят вложить авторы в свое детище? Понятно, шо любое искусство имеет право на условность, токо вот до какой степени?
