Квартира у меня угловая.
В окна мастерской видна поселковая дорога и необъятные небесные просторы над Волгой.
А в окна кухни видно поле.
Небольшое такое поле.
В первый год моей бытности в этой эпичной хате таджики несли на поле всё, что не смогли сожрать - упаковки от яиц, дверки от холодильника, почившего в бозе, кучи полиэтилена.
Над полем кружились сытые мухи и лезли мне в окна.
Когда за стенку приехала моя, тогда ещё беременная, соседка, застройщик закопал сокровища таджиков, и поле стало глиняным.
Посередине него стоял ГАЗ-52. С кузовом. Застройщик гордо его продавал за деньги.
Летом по полю ходят разнообразные коты, на которых мой кот Василий пялится, как на чудо, прожив свою бОльшую часть жизни на девятом этаже классической панельки и не видавший акромя синиц более никакой живности.
Один такой полевой кот, очень поджарой серой наружности, с остатками ушей на наглой вытянутой морде, надавал в глаз моему Васеньке аж прям через сетку от тех бомбовозов, коих прикормили таджики.
Зимой коты тоже ходят.
Но очень быстро.
И след в след.
Зимой поле являет собой иллюстрацию к "мороз и солнце" и манит брильянтовым блеском.
Когда на поле опускается туман, то бурьян, торчащий из брильянтовых барханов, покрывается инеем, и его тянет сфотографировать и послать на "яндекс фотки", как особо крупнокалиберный иней на бурьяне.
Газон-52 многократно пытались разобрать.
В итоге от него остался скелет, портивший пейзаж.
И вот однажды тайные разборщики чермета были застуканы уже родившей соседкой, и вынуждены были купить динозавра советского автопрома, и вывезти его аж на эвакуаторе с поля вон.
Вместо него завезли две бытовки - голубого и красного цвета.
Вокруг бытовок цветут одуванчики, делая поле то жёлтым, то белым.
Даже гора бетонной арматуры скраю поросла травой и за два года стала напоминать альпийскую горку. Природа не терпит пустоты и заполняет собой всё.
На другом краю поля, тоже на куче арматуры, растёт куст бузины, в котором по вечерам поют соловьи.
Когда нибудь в бытовки завезут рабочих, и на месте поля построят дом. И поля уже не будет.
А пока мы наслаждаемся медовым ароматом цветущей сурепки, и великолепными закатами, когда солнце садится в розовые тучи на горизонте.