#1 monroe » Вс, 11 августа 2013, 18:53
Сижу пью кофе утром.
И вот приходит смс: поехали в Дивеево.
Я, ещё как русская недвижимость после ночи, отпиваю кофию и пишу: поехали.
И в субботу мы поехали.
Обычно я езжу с цигунистами. Они прихожане странные, иконы диагностируют, потом обмениваются ощущениями - тут торкнуло, там торкнуло, здесь торкнуло ещё сильнее.
А в субботу меня в Дивеево повезла "девушка с проблемами".
Путь туда неблизкий, мы ехали и обсуждали её развод.
Она много лет хочет развестись со своим мужем. Но всё время что-то мешает.
Погода была прекрасная, она будто опомнилась и сменила дожди на солнце. И вот мы ехали по дороге, к которой подходил только один эпитет из советского детства - необъятные родные просторы, и обсуждали развод как явление.
Так за бесконечным взвешиванием "за" и "против" пролетело два с половиной часа, мы въехали в Дивеево по объездной, ориентируясь по рекламному щиту "Печи. Камины". Гаишник не дал нам припарковаться поближе к монастырю, и нам пришлось проехать за так называемый ближний источник и поискать там место для стоянки.
Мы одели платки, взяли чётки и пошли мимо торгующих палаток с развевающимися на ветру рубашками для купания, расставленных у прилавков разнокалиберных пластиковых ёмкостей для воды.Прошли мимо тётенек, продающих мёд, и вошли в монастырские ворота.
В Дивеево всегда оживлённо, но в эту субботу уровень оживлённости бил все рекорды. В очереди к мощам святых в Казанском монастыре мы выяснили, что сегодня праздник двух икон Божьей Матери - Смоленской и Умиление, а Умиление икона Дивеевская, поэтому в монастыре нынче всё высшее духовенство, и намечается крестный ход.
Пока мы стояли в очереди, мы прослушали преинтереснейшую историю, как строили четвёртый Удел Пресвятой Богородицы во вселенной.
Картина маслом - богатая вдова с пятилетней дочерью приезжает из цивилизации в дыру, кое представляло из себя Дивеево в конце 18 века - начале 19 со своими рудообрабатывающими заводами, приезжими на заработки мужиками, которым нужна была водка и девки по выходным как вид досуга.
И вот эта вдова обращается к одной из местных помещиц с обращением, что вот на её землях будет вот такое явление как четвёртый Удел Пресвятой Богородицы во вселенной, и что она бы хотела купить эти земли.
Да, когда слушаешь всё это и видишь все эти храмы, все эти клумбы, лужайки, толпы нарядных паломников, покупающих чётки, рубашки для купели, заказывающих требы, то слабо понимаешь, насколько изменилось это место.
Кажется, что в Дивеево всегда было так, как сейчас - светло, радостно и ухоженно. Красивые домики, сытые довольные люди, всё неторопливо и размеренно с оглядкой на святое место.
Плохо видятся чёрные от рудной пыли деревенские дворы, пьянство, разбой, голодные годы неурожая.
И вот под эти размышления мы с девушкой с проблемами вошли в Казанский храм.
И тут с улицы послышались громкие возгласы типа "пааберегись!" и звуки приближающегося с пением крестного хода.
Очередь резко подвинули к ограде, и около Казанского храма встали двое, держащих большую икону.
Вокруг неё быстро организовался круг из чёрного духовенства, молодые священники несли нарядные сверкающие на солнце хоругви.
Очередь в храме повысовывалась из дверей.
Я разглядела игумению монастыря матушку Сергию, за ней стояла молодая очень стройная монашенка и держала над ставленницей Царицы Небесной голубой зонтик, у которого была немного сломана одна спица.
За матушкой в круг встали монахини по иерархии, это было настолько очевидно, как там соблюдается субординация.
Лица их были очень одухотворены, все пели что-то церковное.
И вот среди этих приближённых я замечаю женщину, и мой взгляд сразу же падает на её ноги. И я понимаю, что на таких каблуках в монастырь может прийти особа очень светская. Носки туфель венчал бантик.
Одета она была приблизительно так же, как супруги наших президентов на Пасху в храм Христа Спасителя - прозрачный палантин с закинутым концом на одно плечо на высокой и дорогой укладке от парикмахера.
Особа беспрестанно вертела головой.
Она понимала, что вокруг происходит действо и то, куда она попала - это очень круто.
Но ей было не ясно, что происходит.
И она начала вести светскую беседу с монахиней, стоящей рядом с ней. Ну что -то же надо же было делать!
Все поют, у всех очень занятой вид, а она стоит, что петь не знает, всё очень значимо, но проходит мимо.
Монахиня прекращает своё пение и начинает заниматься высокой гостьей, вместо того, чтобы участвовать в празднике. Она приветливо с ней разговаривает, легонько кивает головой.
Особе в палантине процесс становится знакомым, начинает напоминать привычный процесс тусовки, она улыбается и прекращает вертеться в разные стороны.
В это время пение закончилось, крестный ход развернулся, засверкал хоругвями и пошёл дальше вокруг храмов.
Мы вернулись на своё место в очереди к мощам основательницы монастыря.
За ширмой у входа слышалось чтение неусыпаемой Псалтири, пахло свечами и розами в высоких вазонах.