Как я в 85-м на стройке работал /мемуарный опус/

[Монархист]

Были времена, когда желающих поработать слесарем по ремонту тепловозов было гораздо больше, чем требовалось.
В 1984-м году после ПТУ я пошёл работать в депо на так называемую «смену», где производился плановый ремонт и смазка тепловозов и работали по 12 часов. После смены в ночь – 2 дня дома и на третий день заступать на работу, после смены в день – заступать на следующий день в ночь. Затем я перевёлся на 8-часовую пятидневку подавать инструменты и подсвечивать лампочкой старым квалифицированным слесарям. Обычно слесаря заканчивали cвою работу по замене неисправного агрегата до обеда. А после обеда начиналась маета, когда надо было прятаться до 5 часов от начальства по канавам и тепловозам, чтоб тебя не припахали на уборку или мойку цеха.
Когда же в депо поступила разнарядка со стройки жилья железнодорожникам на подсобных рабочих, то, естественно, туда делегировали, как самого младшего и неквалифицированного в цеху, меня.
Две кирпичные девятиэтажки к моему приходу уже были возведены и меня сразу же распределили помощником к сварщику, который в это время приваривал железные перила на балконах. Мне нужно было одному удерживать перила весом килограмм 50 в вертикальном положении пока сварщик их не приварит. Перила уже были поданы на балконы краном. А балкон представлял из себя одну лишь голую плиту.
И когда я держал в 18 лет эту железяку балконного перила на высоте 6-го – 9-го этажей, держась другой рукой за оконную раму, чтоб она меня не потянула вниз и с трёх сторон было одно воздушное пространство, то я вам скажу, ощущения были ещё те:
-Ни пупа себе, - думал тогда я, - физкультура за 160 р. в месяц! Лучше б я в депо в канаве сидел…

Сварщик был скромным, худощавым и смуглым мужиком лет 40, молчавший во время работы и показывавший мне жестами, что надо делать. И вот, когда работа подходила к концу, он стал чуть более разговорчив и мы уже разговорились «за жисть».
Он поведал мне про свои пьянки и про похождения по бабам вне рабочего времени. О том, как его пока миловала на работе несколько раз смерть. Однажды – его случай я запомнил – он стоял рядом с незакреплённой многотонной сваей и что-то подсказало ему внутри отойти в сторонку. Он отошёл, а через 10 секунд на то место, где он стоял, рухнула эта железобетонная глыба.
Я же, изливая душу в ответ, рассказал ему про своего отца. Что, мол, алкоголик он, хронический. В каких только передрягах и на скольких работах он не бывал. Однажды он раздавил на троих с собутыльниками бутылку денатурата. Двое умерло сразу, а отца откачали в реанимации, вставив ему зонд в желудок. Работал он грузчиком в магазине и страховым агентом, мусорщиком и пожарником, электриком и газовиком и ещё много где, но нигде больше двух-трёх месяцев не задерживался.
-А сколько ему лет? – спросил с интересом тогда сварщик.
-43 (на дворе был 85-й год), - ответил я.
-Молодой.

[Монархист]

Теперь я задумался над тем феноменом, при каких обстоятельствах на работе в советское время старшие более квалифицированные рабочие начинали разговаривать с пацанами из ПТУ, как с равными. Когда мы приходили группой в цех и облепливали, как мухи, тепловозы и электровозы, то нас никто из старых гордых работяг не воспринимал, как равных, и не разговаривал с нами. Молодые рабочие, пришедшие из бурсы в депо несколько лет тому назад и уже набравшиеся опыта, чего уж скрывать, нас подкалывали и отпускали тычки и пинки. Физически лёгкий и неэкстримальный совместный труд также не способствовал сплочению. Но вот когда тебя ставили с таким молодым и опытным рабочим на тяжёлую работу, например, заменить рессору у тепловоза, тогда диалог со стариками получался. Тепловозная/электровозная рессора - это такое себе стальное «коромысло» весом 150-200 кило и нужно немало помахать кувалдой, чтоб выбить втулку, на которой эта рессора крепится. Один слесарь лупит кувалдой, а другой держит под кувалдой клин. И вот когда ты машешь над более опытным молодым напарником кувалдой и можешь попасть ему по рукам или по голове и сделать его инвалидом или мертвецом, нечаянно , то тогда напарник вдруг вспоминает и твоё имя, а не только фамилию или кличку, и даже снисходит до того, что на перекуре расскажет о себе что-то интересное.

Уже позже, в стройбате, где я полгода работал на стройке подсобником каменщиков и подавал киргизам-каменщикам кирпич и раствор, я не сталкивался с таким экстримом, как на работе подсобника монтажника-сварщика. Да и несчастных случаев за 2 года стройбата именно на стройке не было ни разу.

И сейчас, когда я пишу эти строки, меня не покидает чувство, что я выскочка. Проработал на стройке вместе с армией всего 8 месяцев, а вспоминаю об этом как-будто рисковал там жизнью всю жизнь. А ведь есть люди, которые ВСЮ ЖИЗНЬ там вкалывают и не ноют и не скулят, как там плохо и смерть ходит рядом. (На ФДк это Гоша65, например, на форуме Рериха - Мигрант). И вот я спросил у матери, которая всю жизнь проработала на стройке, много ли погибло за всё время её работы товарищей. И человек 10 набралось. Тому, кто знает Харьков, например, будет интересно узнать, что Дом быта напротив Южного вокзала, который возводил тот жилстрой, где она работала, окроплён кровью трёх строителей: 2 монтажника сорвались с люльки и одного электрика убило током.

И когда в одной из первых книг Дк С.Н.Лазарев лаконично написал о том, как он в молодости устроился работать на стройку, где он мог погибнуть, то как я его понимал в этот момент.

Поэтому предлагаю низко поклониться здесь всем строителям, отдавших свою жизнь, чтобы люди жили в новых квартирах.

Когда все балконы в доме были сделаны, мне дали новый участок работы. Остановлюсь на нём подробней.

[Монархист]

Комнаты в квартирах этого дома в целях экономии разделялись не кирпичными перегородками, а лёгкими и тоненькими гипсо-картонными. Чтобы эти перегородки держались, их надо было прикрепить к полам и потолкам. Для этого к деревянной раме перегородки прибивалась металлическая планка, которая другим краем входила в плиточное отверстие. Затем накладывалась штукатурка и эта планка вместе с дыркой в плите закрывалась цементом. Вот меня и поставили пробивать ломиком на потолке эти дыры в плитах для крепежа перегородок и затем прибивать эти планки-фиксаторы к перегородкам.
Эта работа уже со стороны была смотрелась по-идиотски. В начале ты в поиске плиточного отверстия слегка постукиваешь ломиком по потолку и, когда его находишь, то выбиваешь дыру. Каких только больших по диаметру дыробанов я не надолбал. Иной раз смотришь, а прибитая планка в этой моей дырке вместе с перегородкой болтается туда-сюда на 10 – 20 сантиметров. Думал, меня прогонят обратно в депо за это. Но нет – всё скрывала штукатурка.

Так прошло 2 месяца. Когда была сделана и эта работа меня определили на разгрузку машин со стройматериалами. Подсобники для маляров, штукатуров, столяров, плиточников на стройке были не нужны, т.к. там также нужна была квалификация. Я приходил к девяти, отмечался, разгружал одну машину и после обеда шёл домой, т.к. уже был не нужен.
И вот однажды один знакомый электрик и говорит мне:
-Слухай, парень, а зачем ты сюда ходишь?
-Как зачем? Отмечаться-то надо каждый день.
-Да ну. Выставишь прорабу магарыч и он будет ставить тебе галочки в журнале. Ферштейн?
-Разумеется, да!!
На следующий же день я принёс прорабу трёхлитровую банку самогона и уже на стройку не ходил, а приходил только 2 раза в месяц в депо – за авансом и получкой.

Так прошло 3 летних месяца. Именно на 1985-й год в связи с появившимся свободным временем и выпала самая большая моя фанатская активность. В том году я сделал 11 выездов за «Металлистом» (из самых дальних – Ереван и Вильнюс) и штук 5 выездов за нашу команду во 2-й лиге.

Но всё хорошее рано или поздно кончается. К октябрю меня опять вернули в депо, в тепловозную канаву и такое развитие событий меня не устраивало. Но это уже совсем другая история.