Ученик. Не случалось ли тебе видеть кого-либо пришедшего в бесовскую прелесть от развития мечтательности при упражнении молитвою?
Старец. Случалось. Некоторый чиновник, живший в Петербурге, занимался усиленным молитвеным подвигом и пришёл от него в необычайное состояние. О подвиге своём и последствиях его он открывал тогдашнему протоиерею церкви Покрова Божией Матери, что в Коломне. Протоиерей, посетив некоторый монастырь Санкт-Петербургской епархии, просил одного из монашествующих того монастыря побеседовать с чиновником. "Странное положение, в которое чиновник пришёл от подвига, - говорил справедливо протоиерей, - удобнее может быть объяснено жителями монастыря, как более знакомыми и подробностями и случайностями аскетического подвига." Монах согласился. Через несколько времени чиновник прибыл в монастырь. При беседе его с монахом присутствовал и я. Чиновник начал тотчас рассказывать о своих видениях, - что он постоянно видит при молитве свет от икон, слышит благоухание, чувствует во рту необыкновенную сладость итак далее. Монах, выслушав этот рассказ, спросил чиновника: "Не приходила ли вам мысль убить себя?" - "Как же! - отвечал чиновник, - я уже было кинувшись в Фонтанку, да меня вытащили." Оказалось, чиновник употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чём человек делается очень способным к усиленному посту и бдению. К состоянию самообольщения, избранному произвольно, диавол присоединил своё, сродное этому состоянию действие, - и человеческое самообольщение перешло в явную бесовскую прелесть. Чиновник видет свет телесными очами; благоухание и сладость, которые он ощущал, были так же чувственные. В противоположность этому видения Святых и их сверъестественные состояния вполне духовны (2): подвижник соделывается способным к ним не прежде как по отверзении очей души Божественною благодатию, причём оживают и прочие чувства души, дотоле пребывающие в бездействии (3); принимают участие в благодатном видении и телесные чувства Святых, но тогда, когда тело перейдёт из состояния страстного в состояние бесстрастное. Монах начал уговаривать чиновника, чтобы он оставил употребляемый им способ молитвы, объясняя и неправильнось способа и неправильность состояния, доставляемого способом. С ожесточением воспротивился чиновник совету. "Как отказаться мне от явной благодати!" - возражал он. Вслушиваясь в поведания чиновника о себе, я почувствовал к нему неизъяснимую жалость, и вместе представлялся он мне каким-то смешным. Например, он сделал монаху следующий вопрос: "Когда от обильной сладости умножится у меня во рту слюна, то она начинает капать на пол: не грешно ли это?" Точно: находящиеся в бесовской прелести возбуждают к себе сожаление, как не принадлежащие себе и находящиеся, по уму и сердцу, в плену у лукавого, отверженного духа. Представляют они собой и смешное зрелище: посмеянию предаются они овладевшим ими лукавым духом, который привёл их в состояние уничижения, обольстив тщеславием и высокоумием. Ни плена своего, ни странности поведения прельщённые не понимают, сколько бы ни были очевидными этот плен, эта странность поведения.
Зиму 1828 - 1829 годов проводил я в Площанской Пустыни. (4) В то время жил там старец, находившийся в прелести. Он отсёк себе кисть руки, полагая исполнить этим евангельскую заповедь, и рассказывая всякому, кому угодно было выслушать его, что отсечённая кисть руки соделалась святыми мощами, что она хранится и чествуется благолепно в Московском Симоновом монастыре, что он, старец, находясь в Площанской Пустыни в пятистах верстах от Симонова, чувствует, когда Симоновский архимандрит с братиею прикладываются к руке. С старцем делалось содрогание, причём он начинал шипеть очень громко; он признавал это явление плодом молитвы, но зрителям оно представлялось извращением себя, достойным лишь сожаления и смеха. Дети, жившие в монастыре по сиротству, забавлялись этим явлением и копировали его перед глазами старца. Старец приходил в гнев, кидался то на одного, то на другого мальчика, трепал их за волоса. Никто из почтенных иноков обители не мог уверить прельщённого, что он находится в ложном состоянии, в душевном расстройстве.
Когда чиновник ушёл, я спросил монаха: "С чего пришло ему в голову на мысль спросить чиновника о покушении на самоубийство?" Монах отвечал: "Как среди плача по Богу приходят минуты необыкновенного успокоения совести, в чём заключается успокоение плачущих, так и среди ложного наслаждения, доставляемого бесовской прелестью, приходят минуты, в которых прелесть как бы разоблачается и даёт вкусить себя так, как она есть. Эти минуты - ужасны! горечь их и производимое этою горечью отчаяние - невыносимы. По этому состоянию, в которое приводит прелесть, всего бы легче узнать прельщённому и принять меры к исцелению себя. Увы! начало прелести - гордость, и плоды её - преизобильная гордость. Прельщённый, признающий себя сосудом Божественой благодати, презирает спасительные предостережения ближних, как это заметил святой Симоен. Между тем припадки отчаяния становятся всё сильнее и сильнее, наконец отчаяние обращается в умоисступление и увенчавается самоубийством.
В начале нынешнего столетия подвизался в Софрониевой Пустыни (5) схимонах Феодосий, привлёкший к себе уважение и братства и мирян строгим, возвышенным жительством. Однажды представилось ему, что он был восхищён в рай. По окнчании видения он пошёл к настоятелю, поведал подробно о чуде и присовокупил выражение сожаления, что он видел в раю только себя, не видел никого из братии. Эта черта ускользнула из внимания у настоятеля, он созвал братию, в сокрушении духа пересказал им о видении схимонаха и увещевал к жизни более усердной и богоугодной. По прошествии некоторого времени начали обнаруживаться в действиях схимонаха странности. Дело кончилось тем, что он найден был удавившимся в своей келии".
Со мною был следующий, достойный замечания случай. Посетил меня однажды Афонский иеросхимонах, бывший в России за сбором. Мы сели в моей приёмной келии, и он стал говорить мне: "Помолись о мне, отец: я много сплю, много ем." Когда он говорил мне это, я ощутил жар, из него исходивший, ничему и отвечал ему: "Ты не много ешь , и не много спишь; но нет ли в тебе чего особенного?" и просил его войти во внутреннюю мою келию. Идя пред ним и отворяя дверь во внутреннюю келию, я молил мысленно Бога, чтоб Он даровал гладной душе моей попользоваться от Афонского иеросхимонаха, если он - истинный раб Божий. Точно: я заметил в нём что-то особенное. Во внутренней келии мы опять уселись для беседы, и я начал просить его: "Сделай милость, научи меня молитве. Ты живёшь в первом монашеском месте на земле, среди тысяч монахов: в таком месте и в таком многочисленном собрании монахов непременно должны находиться великие молитвенники, знающие молитвенное тайнодействие и преподающие его ближним, по примеру Григориев Синаита и Пальмы, по примеру многих других Афонских светильников." Иеросхимонах немедленно согласился быть моим наставников, - и, о ужас! с величайшим разгорячением начал передавать мне вышеприведёный способ восторженной, мечтательной молитвы. Вижу: он - в страшном разгорячении! у него разгорячены кровь и воображение! он - в самодовольстве, в восторге от себя, в самообольщении, в прелести! Дав ему высказаться, я начал понемногу, в чине наставляемого, предлагать ему учение святых Отцов о молитве, указывая его в Добротолюбии, и прося объяснить мне это учение. Афонец пришёл в совершенное недоумение. Вижу: он вполне незнаком с учением Отцов о молитве! При продолжении беседы говорю ему: "Смотри, старец! будешь жить в Петербурге, - никак не квартируй в верхнем этаже, квартируй непременно в нижнем". "Отчего так?" - возразил Афонец. "Оттого, - отвечал я, - что если вздумается ангелам, внезапно восхитив тебя, перенести из Петербурга в Афон, и они понесут тебя из вернего этажа, да уронят, то убьёшься до смерти: если же понесут из нижнего, и уронят, то только ушибёшься". "Представь себе, - отвечал Афонец, - сколько уже раз, когда я стоял на молитве, приходила мне живая мысль, что ангелы восхитят меня и поставят на Афоне!" Оказалось, что иеросхимонах носит вериги, почти не спит, мало кушает пищи, чувствует во всм теле такой жар, что зимою не нуждается в тёплой одежде. К концу беседы пришло мне на мысль поступить следующим образом: я стал просить Афонца, чтоб он, как постник и подвижник, испытал над собою способ, преподанный святыми Отцами, состоящий в том, чтобы ум во время молитвы был совершенно чужд всякого мечтания, погружался весь во внимание словам молитвы, заключался и вмещался, по выражению святого Иоанна Лествичника, в словах молитвы (6). При этом сердце обыкновенно содействеут уму душеспасительным чувством печали о грехах, как сказал преподобный Марк Подвижник: "Ум, не развлечённо молящийся, утесняет сердце: Сердце же сокрушённо и смиренно бог не уничижит". (7) "Когда испытаешл над собою, - сказал я Афонцу, то сообщи и мне о плоде опыта; для меня самого такой опыт неудобен по развлечённой жизни, проводимой мною". Афонец охотно согласился на моё предложение. Через несколько дней приходит он ко мне и говорит: "Что ты сделал со мною?" - "А что?" - "Да как я попробовал помолиться со вниманием, заключая ум в слова молитвы, то все мои видения пропали, и уже не могу возвратиться к ним". Далее в беседе с Афонцем я не видел той самонадеянности и той дерзости, которые были очень заметны в нём при первом свидании и которые обыкновенно замечают в людях, находящихся в самообольщении, мнящих о себе, что они святы или находятся в духовном преуспеянии. Афонец изъявил даже желание услышать для себя мой убогий совет. Когда я посоветовал ему не отличаться по наружному образу жизни от прочих иноков, потому что такое отличие себя ведёт к высокоумию /8/, то он снял с себя вериги и отдал их мне. Через месяц он был опять был у меня и сказывал, что жар в его теле прекратился, что он теперь нуждается в тёплой одежде и спит гораздо более. При этом он говорил, что на Афонской горе многие, и из пользующихся славою святости, употребляют тот способ молитвы, который был употребляем им, - научают ему и других. Не мудрено! Святой Симеон, Новый Богослов, живший за восемь столетий до нашего времени, говорит, что внимательною молитвою занимаются очень немногие. (9) Преподобный Григорий Синаит, живший в 14 столетии по Рождестве Христовом, когда прибыл на Афонскую гору, то нашёл, что многочисленное монашество её не имеет никакого понятия о умной молитве, а занимается лишь телесными подвигами, совершая молитвы лишь устно и гласно. (10) Преподобный Нил Сирский, живший в конце 15-го и начале 16 века, посетивши также Афонскую гору, говорит, что в его время число внимательных молитвенников оскудело до крайности. (11) Старец, архимандрит Паисий Величковский, переместился на Афонскую гору из Молдавии в 1747 г. Он познакомился коротко со многими страцами, которых признавало общее мнение Святой Горы опытнейшими и святыми иноками. Когда же он начал вопрошать этих иноков о книгах святых Отцов, написавших о умной молитве, - оказалось, что они не только не знали о существовании таикх Писателей; тогда Добротолюбие ещё не было напечатано на греческом языке. (12) Внимательная молитва требует самоотвержения, а на самоотвержение решаются редкие. Заключённый в себя вниманием, находящийся в состоянии недоумения от зрения своей греховности, неспособный к многословию и вообще к эффекту и актёрству, представляется для незнающих таинственного подвига его каким-то странным, загадочным, недостаточным во всех отношениях. Легко ли расстаться с мнением мира! И миру - как познать подвижника истинной молитвы, когда самый подвиг вовсе неизвестен миру? То ли дело - находящийся в самообольщении! Не ест, не пьёт, не спит, зимою ходит в одной рясе, носит вериги, видит видения, всех учит и обличает с дерзкой наглостью, без всякой правильности, без толку и смыслу, с кровяным, вещественным, страстным разгорячением и по причине этого горестного, гибельного разгорячения. Святой, да и только! Издавна замечены вкус и влечение к таким в обществе человеческом: "приемлете, - пишет Апостол Павел к Коринфянам, - аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит, аще кто по лицу биёт вы, аще кто величается. (13) Далее Апостол говорит, что он, бывши в Коринфе, не мог вести себя дерзко и нагло: поведение его было запечатлено скромностью, кротостию, и тихостию Христовою. (14) Большая часть подвижников Западной Церкви, провозглашаемых ею за величайших святых - по отпадении её от Восточной Церкви и по отступлении Святаго Духа от неё - молились и достигали видений, разумеется, ложных, упомянутым мною способом. Эти мнимые святые были в ужаснейшей бесовской прелести. Прелесть уже естественно воздвигается на основании богохульства, которым у еретиков извращена догматическая вера. Поведение подвижников латинства, объятых прелестью, было всегда исступлённое, по причине необыкновенного вещественного, страстного разгорячения. В таком состоянии находился Игнатий Лойола, Учредитель иезуитского ордена. У него воображение было так разгорячено и изощрено, что, как он сам утверждал, ему стоило только захотеть и употребить некоторое напряжение, как являлись пред его взорами, по его желанию, ад или рай. Явления рая или ада совершалось не одним действием воображения человеческого; одно действие воображения человеческого недостаточно для этого: явление совершалось действием демонов, присоединявших своё обильное действие к недостаточному действию человеческому, совокуплявших действие с действием, пополнявших действие действием, на основании свободного произволения человеческого, избравшего и усвовшего себе ложное направление. Известно, что истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственому усилию, - даруются неожиданно, весьма редко, при случаях особенной нужды, по дивному смотрению Божию, а не как бы случилось. (15) Усиленный подвиг находящихся в прелести обыкновенно стоит рядом с глубоким развратом. Разврат служит оценкою того пламени, которым разожжены прельщённые. Подтверждается это и сказаниям истории и свидетельством Отцов. "Видящий духа прелести" - в явлениях представляемых им, сказал преподобный Максим Капсокаливи, - "очень часто подвергается ярости и гневу; благовоние смирения или молитвы, или слезы истинной не имеет в нём места. Напротив того, он постоянно хвалится своими добродетелями, тщеславствует, и предаётся завсегда лукавым страстям бесстрашно". (16)
Примечания.
2. Святой Исаак Сирский. Слово 55.
3. Преподобный Симеон, Новый Богослов. Слово о Вере. Добротолюбие, ч.1.
4. Орловской епархии.
5. Курской епархии.
6. Лествица. Слово 28, гл. 17.
7. Псал. L, 19. Слово о мнящихся от дел оправдатися, гл. 34, Добротолюбие, ч. 1.
8. Лествица. Слово 4, гл. 82, 83. Преподобный Варсанофий Великий. Ответ 275. Житие и наставления преподобного Аполлоса. Патерик Алфавитный.
9. О третьем образе молитвы. Добротолюбие, ч. 1.
10. Житие преподобного Григория Синаита. Добротолюбие, ч. 1.
11. Предисловие к Преданию или Уставу Скитскому.
12. Отрывок из письма старца Паисия к старцу Феодосию. Писания Паисия. Издание Оптиной Пустыни.
13. 2 Кор. XI, 20.
14. 2 Кор. X, 1.
15. Святой Исаак Сирский. Слово 36.
16. Собеседование преподобного Максима с преподобным Григорием Синаитом.
