Мария Городова. Офис, крысы, или люди?
Письмо 20
Продолжаем публикацию глав книги обозревателя «Российской газеты» Марии Городовой «Ветер Нежность», в основу которой легла ее переписка с читателями.
«Здравствуйте, Мария! Та чудовищная ситуация, в которую я попала, так тревожит меня, что я просто не могла Вам не написать.
Почти три месяца назад у меня дома раздался звонок. Моя младшая коллега, с которой мы когда-то работали в Институте биоорганической химии, сообщила, что в фармацевтической компании, где она сейчас служит, освободилось место ведущего сотрудника. Наивная, я тогда очень обрадовалась: последние 15 лет кем я только не работала: и секретарем-референтом, и распространителем биодобавок, и даже аквариумным дизайнером… О возвращении в фармакологию уже и не мечтала. О компании я знала, что она включает в себя завод, научно-исследовательские лаборатории; ее владелец пару лет назад часто мелькал в телевизоре, а сейчас осел где-то в Англии. На следующий день я приехала в головной офис на собеседование – как сейчас говорят, “интервью”.
Меня сразу предупредили, что требования, предъявляемые к физическому и психическому здоровью сотрудников, очень серьезные, но что касается здоровья, все ограничилось обычной справкой о диспансеризации и моей распиской о том, что, если какие-то проблемы возникнут, претензий к компании я иметь не буду. Зато тестов было много. Такое ощущение, что отбирали не то в отряд космонавтов, не то в разведшколу. Помню, как меня позабавил настойчивый интерес к моим депрессиям, вопросы о родственниках-алкоголиках и семейной склонности к суицидам.
По-видимому, мой психологический портрет всех устроил, потому что на следующий день мне сообщили, что первичный отбор я прошла и допущена до собеседования с индивидуальным психологом. Бодяга с родственниками, суицидами, склонностями к депрессиям продолжилась, но теперь уже, так сказать, на художественном уровне. В силу природного оптимизма на всех картинках, которые подсовывала мне надменная и начисто лишенная чувства юмора дама-психолог, я пририсовывала улыбающееся солнышко, а фразу: “К вам в подъезде подошел мужчина, опишите, какой он…” – закончила словами: “Высокий, голубоглазый, с букетом алых роз и тортиком!” Мария, мне уже 52, и честно говоря, я очень хотела получить эту работу. Через три дня мне сообщили, что я ее получила; испытательный срок – три месяца. Мария, у меня уже взрослые дети, и о том, что такое корпоративная этика и всякие там тимбилдинги и тренинги с новомодными методиками корпоративной промывки мозгов, я наслышана. Не пугали меня и магнитные карточки, учет приходов-уходов, страшилки про суммирование опозданий и систему штрафов. Я понимала, что ситуации, когда в рабочее время дамы примеряют нижнее белье, так блестяще показанные в фильме Эльдара Рязанова “Служебный роман”, остались в социалистическом прошлом. За обещанные деньги надо будет работать, и к этому я была готова. Но то, что ждало меня в офисе, выходило за всякие рамки.
Нет, гимнов, посвященных нашей компании, здесь не пели. Здесь вообще все было предельно серьезно. Комната, в которой мне теперь предстояло проводить время с 10 до 18, представляла собой огромный зал с рядами столов. Причем расположение столов было таким, что сидящий позади всех менеджер мог видеть, кто чем занимается и что у нас на мониторах. Такая рассадка, как выяснилось, называется “открыты сзади” и, по мнению руководства, должна способствовать эффективной работе.
В первый же день мне вручили циркуляр по этике поведения в “офисе без стен”. В нем говорилось про “личное пространство персонала, которое нельзя нарушать”, про то, что нужно представить, что каждый из сотрудников отделен от остальных “невидимыми дверьми”, и прежде, чем подойти к нему, надо предупредить коллегу о своем появлении “покашливанием или иным звуком, но ни в коем случае не касанием”. Дальше неведомый составитель учил, что нехорошо “подкрадываться к персоналу”, но при этом указывал, что ходить по офису надо плавно, не делая резких движений, чтобы не мешать работать. Нам рекомендовалось “не отвлекать персонал разговорами кроме тех, которые касаются непосредственно работы”, и объяснялось, как пить чай в специально отведенной чайной комнате (закутке, где можно бросить чайный пакетик в стакан кипятка и стоя это выпить). Всю первую неделю я цитировала эти перлы друзьям – на следующей мне было уже не до смеха.
Несмотря на весь этот идиотизм, я увлеченно погрузилась в работу, но скоро поняла, что мне нужна помощь моего предшественника. Когда я сказала об этом менеджеру отдела, та сурово ответила, что фирма надеялась, что моего профессионализма хватит, чтобы разобраться во всем самой. Знаете, в делах я в конце концов действительно разобралась – сама. А вот о том, что мой предшественник недоступен по причине того, что проходит курс лечения после неудавшейся попытки самоубийства, мне сказала уборщица. На нее, по-видимому, правила корпоративной этики не распространялись, поэтому она чуть не плача рассказала, что 32-летнего подающего надежды парня вытащили из петли на следующий день после того, как он не получил ожидаемого повышения по службе…
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/48208.htm