"Сокровенный Афон"

[DoriNoriOri]

Здравствуйте!

книгу игумена N "Сокровенный Афон" можно скачать здесь:

http://azbyka.ru/tserkov/monashestvo/ig ... -all.shtml

.............................



Содержание
Предисловие автора. Можно ли ощутить благодать?
Глава 1. Когда есть воля Божия
Наш пропуск — икона
Непонятливый шофер
Монастырь в Фессалониках
Неожиданная помощь
Глава 2. В храме великомученика Димитрия
Глава 3. Быть греческим монахом — очень дорого
Глава 4. Понтийские греки
Глава 5. Кто закрыл глаза полицейскому?
Глава 6. Впереди — AGION OROS
Глава 7. У святого Пантелеимона
Глава 8. "Остров" молитвы
В столицу Афона
В Ксиропотаме
Странное землетрясение
Когда чужой язык становится своим
Глава 9. Андреевский скит
Как нас утешил апостол Андрей
Последний "шедевр"
Афонская красавул
Глава 10. Святогорская столица
Разгадка "варварского десанта"
Глава 11. В монастыре Каракалл
Беседа с учеником старца Софрония
Почему отец Софроний покинул Афон
В Сент-Женевьев де Буа
Переезд в графство Эссекс
Глава 12. По афонским тропам
Келья святителя Григория Паламы
В скиту Продром
У преподобного Нила
В Кавсокаливию
Глава 13. "Стена непослушания"
"Никогда с ним не примирюсь!"
Бог не простил того, кто отказался прощать
Глава 14. Маслина целителя Пантелеимона
Глава 15. "Не хотите ли ко мне в гости, на карулю?"
Неслучайные случайности
Глава 16. У самых "птичьих гнезд"
Глава 17. "Самовольщик" Толя
Глава 18. Работа и молитва
Глава 19. В гостях у отшельника
В "капитанской рубке"
О кознях бесовских
Карульский архондарик
Кто являлся старцу?
Без духовного окормления
Прельщенный схимник
Глава 20. В церкви у отшельника
Глава 21. Подъем на Катунаки
Глава 22. На пути к скиту праведной Анны
Глава 23. Афонская всенощная
Если душа остается без благодати
Глава 24. В гостях у скитского старца
В пещере преподобного Герасима
Глава 25. Ослушание и... наказание
“Пикник” у заброшенной кельи
Ночной трюк на крутом склоне
Холодильник в пещере
Глава 26. От Святого Павла в Дионисиат
Афон и мировое правительство
Монастырь святого Павла
Беседа с английским лордом
Глава 27. Благословение Георгия Победоносца
Бегство из Палестины
Чудесное обретение
Вразумление архиерею
Глава 28. Из Констамониту в Ватопед
"Черное дело"
В кромешной тьме
Игумения Святой Горы
Глава 29. В стенах Ватопеда
По законам братской любви
Святыни Афона
Осужденная рука
В соборе Ватопедского монастыря
Монашеский дух
Глава 30. Прощание с Афоном
Свидетели былой мощи
Дары исцеленных
Обыск на пароме
Глава 31. Трифон и горячая картошка
Вместо заключения. Наступление на Афон
Примечания
..................................................

Фрагмент книги:


Глава 13
“СТЕНА НЕПОСЛУШАНИЯ”

Припоминаю поучительную историю, которую мы услышали в нашем русском Пантелеимоновом монастыре, она наглядно показала нам, что означает непослушание, особенно для монаха... Как-то один из братии подвел нас к южной стене Успенского храма.

— Вот это, — сказал он, — стена непослушания.

Перед нами возвышалась светлая, бархатистая на вид стена, сложенная из каменных блоков-кирпичиков цвета золотистой охры. Это натуральный цвет известняка, который здесь используют для кладки стен. Храм не оштукатурен, и природный камень придает ему особое благородство. У нас, конечно, сразу возник вопрос, почему эта стена так необычно называется.

— Видите, внизу стены, почти у земли, черные, будто закопченные камни?

Действительно, там, куда указывает монах, горизонтально, почти у самой земли тянется широкая — сантиметров 50 — черная полоса длиною два метра. От ее восточного конца взметнулся почти до самой крыши черный узкий “столб” копоти.

— Отчего же стена так странно почернела? — спросили мы у нашего провожатого, и в ответ он поведал нам удивительную историю.

Сравнительно недавно, в конце ХIХ века, игумен Пантелеимонова монастыря должен был однажды надолго отлучиться с Афона по монастырским делам. Перед отъездом он поручил управление эконому — ему предстояло, помимо дел управления, отстроить больничный корпус, который игумен благословил возвести внутри монастырских стен. Отец-эконом происходил из очень богатого дворянского рода. Значительные суммы из фамильного капитала он вкладывал в строительство монастыря, а потому, вероятно, полагал, что игуменское благословение для него не столь обязательно, как для других братьев. Когда игумен уехал, эконом решил, что более целесообразно строить корпус не внутри монастыря, а снаружи, у самого берега моря. И — надо отдать должное его организаторскому таланту — в короткий срок он возвел пятиэтажное здание Г-образной формы невероятных размеров. Его высота сопоставима с современным восьмиэтажным домом. Начиная со второго этажа и выше, весь корпус опоясывают просторные галереи на металлических столбах. Аналогичных построек не было и нет ни в одном другом афонском монастыре. На первом этаже корпуса впоследствии располагались различные мастерские: швейная, обувная, бочарная. Оборудование, покрытое толстым слоем пыли и мусора, накопившегося за десятилетия упадка обители, до сих пор лежит там, словно немое свидетельство былого расцвета и внезапного разорения монастыря.

От широкого портала монастырских ворот к больничному корпусу полого спускается береговая терраса, уставленная темно-зелеными свечами кипарисов. Не доходя пяти метров до стены здания, она неожиданно обрывается. С этой стороны можно попасть сразу на галерею второго этажа по железному мостику, переброшенному к зданию с обрыва террасы.

Паломников до сих пор поражают трехметровые потолки в беленьких светлых кельях, широкие коридоры, водопровод и современная канализация, построенные еще в начале ХХ века. В этом корпусе можно было поселить, вероятно, до тысячи монахов… А на последнем этаже — огромная больничная церковь под широкой зеленой луковицей-главкой. Дойти до нее, проковыляв немного по коридору, больной мог прямо из больничной палаты... Как видно, эконом очень старался, истратив на постройку много денег из своего личного состояния. Однако строил он все-таки вопреки благословению игумена, по своей воле, решив, что место, которое он выбрал — удобнее...


“Никогда с ним не примирюсь!”

Прошло немало времени, когда, наконец, вернулся в монастырь старец-игумен. Увидев новый больничный корпус, построенный вне стен монастыря, он очень огорчился. Вызвал отца-эконома.

— Как же так, брат? Ведь я благословил строить внутри монастырской ограды. А ты без благословения возвел больничный корпус снаружи, далеко от стены, да еще так близко к морю. Как же ты, будучи монахом, мог поступить столь нечестиво? Какой пример непослушания преподал всей братии! Ты же нарушил игуменское благословение! Понимаешь ли, отец, что это недопустимо?

Эконом, ожидая, вероятно, похвал, был смертельно уязвлен справедливым укором игумена.

— Ах, так, — закричал он, — тогда вы совершенно ничего не понимаете! Я старался ради общей пользы, я вложил туда все свои силы, вложил огромные средства, какое здание построил! А вы меня еще и ругаете!..

Накричал он на своего старца, обругал его, хлопнул дверью и ушел, затаив смертельную обиду. И сколько ни пытались братия их помирить — эконом не желал даже слышать об этом. Так и не примирился он с игуменом.

Настоятель уже тогда был глубоким старцем. Через некоторое время он заболел и понял, что приближается к смерти. Жалко стало ему эконома, и грустно, что его духовный сын питает к своему старцу столь сильную злобу, что не желает даже примириться. Тогда посылает игумен к нему братьев сказать: “Приди, чтобы нам помириться, ибо я уже при смерти”. Не желал старец, чтобы на душе брата оставался грех злопамятства, не хотел, чтобы эконом остался без прощения, поскольку он проявил не только непослушание, но и оскорбил игумена, до сих пор тая обиду и злобу на него. Но тот отвечал братьям:

— Не пойду к игумену! И никогда с ним не примирюсь! Не прощу ему обиду, потому что безвинно оскорбил меня за хорошее дело. И прощения у него просить не буду!

И вновь послал старый игумен братьев, но и на этот раз эконом отказался прийти. Старец мирно скончался, а непослушный эконом так и остался без примирения с ним, лишив себя игуменского благословения. Недолго он прожил после того и умер вскоре после настоятеля. Похоронили эконома у южной стены Успенского храма. И вдруг — странное дело! Видят братья, что часть стены почернела. Словно копотью покрылись камни вблизи могилы. Широкая черная полоса на стене храма, у самой земли, как бы повторила размеры могилы эконома, начинаясь против головы и кончаясь у ног покойника, откуда взметнулся вверх черный столб словно огнем опаленных камней! Что это такое? Почему светлые, золотисто-желтые камни вдруг почернели?! Все это казалось удивительным и непонятным.

На Афоне существует очень древний обычай: через три года после погребения останки монахов выкапывают и осматривают. Если кости — белого цвета, чистые, значит, умерший монах угодил Господу Богу. Если кости — желтые, значит, он сверх того был еще и подвижником высокой духовной жизни. Если же тело осталось нетленным, кожа светлая, а от мощей струится благоухание — это, без сомнения, святой человек. Бывают, однако, случаи, когда, вскрыв могилу, тело находят нетленным, но совершенно черным, издающим невыносимое зловоние. В последнем случае, как показал многовековой опыт, это означает, что монах умер, не покаявшись от всего сердца в тяжелых грехах, а потому не прощен Богом. Сожалея об ужасной участи, постигшей умершего, братья рассылают по всем монастырям, скитам и кельям Афона записки с просьбой о сугубых молитвах за скончавшегося в таком плачевном состоянии. Его останки снова закапывают в могилу, и весь Афон усиленно молится за него еще три года.

Когда же проходят и эти три года, могилу открывают вновь. И, как правило, за молитвы всех афонских братьев Господь все-таки милует нерадивого монаха. В этом случае находят одни лишь белые косточки. Слава Богу, значит, простил его Господь! Останки вынимают, на лобной кости черепа тушью пишут имя усопшего и кладут, как положено, на полку в “костнице” (специальное помещение под кладбищенским храмом). Очень часто могилы на Афоне используют многократно, т.е. после изъятия останков в них погребают других умерших братьев.


Бог не простил того,
кто отказался прощать

Но иногда случается, что нетленные черные “мощи” даже после сугубых молитв всех афонитов не истлевают и продолжают смердеть. Велики, видимо, грехи умершего, не принимает Господь молитв афонских братьев, и тогда выбрасывают эти останки в море как можно дальше от берегов Святой Горы.

Итак, по прошествии трех лет, по обычаю, раскопали пантелеимоновские братья могилу отца-эконома и видят черный, смрадный, неразложившийся труп. Только тогда все поняли, почему почернела стена, рядом с которой он был похоронен. Казалось бы, сделал хорошее дело — такой великолепный больничный корпус с церковью отстроил! Но не принял этих трудов Господь. Вероятно, потому не принял, что усердие этого прекрасного организатора основано было не на выполнении послушания, а на тщеславном желании возвеличить свое имя в памяти всего Афона. Он преслушался игумена, а затем оскорбил его дерзостью. Смертельной обидой на старца он лишь раскрыл для всех глубину своей тщательно скрываемой гордыни. Наконец, он подтвердил свое беспредельное злопамятство упорным отказом просить прощения у настоятеля даже перед его смертью, когда тот дважды смиренно просил прийти к нему, чтобы взаимно проститься. Поняли тогда братья, что на нем сбылись слова Господа: “…прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш небесный не простит вам согрешений ваших” (Мк. 11, 25–26).

Но что же делать?! Снова, как принято, закопали могилу и разослали по всем монастырям записки с именем несчастного отца-эконома. Три года за него молился весь Афон. Когда же окончился и этот срок, могилу вскрыли вновь, — а труп все такой же смердящий и черный. Однако братья решили все же сделать еще одну попытку умолить Господа и еще раз засыпали могилу эконома. Но вот ее раскопали в третий раз… Труп оказался все в том же состоянии. Видя это, новый игумен приказал отвезти останки подальше от берега и выбросить в море.

Бог не простил того, кто отказался прощать. Земля не приняла его тело. Даже молитвы многочисленных афонских праведников не смогли на этот раз изменить приговор Божий. У меня сохранилась фотография: место, где была могила эконома, отмечено невысокими кустиками, посаженными по всей длине. Напротив, на стене храма, черная полоса, а там, где были его ноги — черный “столб”, взметнувшийся до самой крыши.

Не так давно это было — в начале ХХ века, и в наше время еще жили монахи, которые помнили того эконома. Они недавно умерли, передав эту грустную повесть ныне живущим братьям.

[DoriNoriOri]

Вместо заключения

НАСТУПЛЕНИЕ НА АФОН


На Афоне идет война. Началась она очень давно. Меняются только ее формы и методы. Разрушительные следы этой невидимой битвы мы видели повсюду своими глазами — множество брошенных по всей Святой Горе полуразрушенных келий, сожженные братские корпуса в Пантелеимоновом монастыре и в Андреевском скиту, почти полное запустение монастыря Зограф, покинутые кельи в Кариесе. Эти безмолвные свидетели одним своим видом громче сотни громкоговорителей рассказывают о страшной буре, которая пронеслась над Афонским полуостровом, сократив его население в пять раз. А ведь в начале ХХ века здесь проживало более 10 000 монахов!

Истоки этого процесса ясны. Именно Церковь и ее главный оплот в Западной Европе — афонское монашество — препятствуют силам зла поглотить все человечество. Для того, чтобы оторвать людей от Бога и заставить их поклониться Его противнику, силы зла пытаются создать свою церковь и свою религию. Этой дьявольской религией должна стать единая мировая универсальная синкретическая религия, которая по замыслу Тайного Мирового правительства подменит собой богооткровенную и спасительную религию — христианство в его неискаженном варианте (т. е. Православие).

Именно Православие до сих пор является самым мощным тормозом для выполнения такой грандиозной задачи, как создание универсальной религии, — ведь оно имеет самые четкие критерии для определения истинности или лживости тех или иных философских и религиозных учений. Православных людей намного труднее обмануть ложными обещаниями и новыми соблазнительными идеями, чем кого-либо другого. Не менее важно и то, что православного человека, ведущего церковно-литургическую жизнь, невозможно зомбировать, на него невозможно воздействовать с помощью магии (колдовства), им очень трудно руководить в том направлении, которое для него определили масоны. Тот, кто живет по заповедям Христовым, участвует в Таинствах Православной Церкви и молится, — защищен от всех демонических воздействий нетварными энергиями Святого Духа. Но даже и те, о ком молятся верующие люди, призывая на них благодать Божию, меньше поддаются развращающему воздействию “промывки мозгов”, чем остальные. Именно эта неподатливость православных народов (греков, русских, сербов, болгар, грузин и др.) более всего и раздражает масонских правителей.

О планах Мирового правительства по отношению к странам, в которых Православие является культурообразующей и даже государствообразующей религией, таких, например, как Греция и Россия, с предельной ясностью говорили многие видные деятели этого пока еще теневого руководства мировой политикой и финансами. Как правило, они занимали или занимают ответственные посты во властных структурах современной Америки. Так, например, Генри Киссинджер, бывший министр иностранных дел США, член Трехсторонней комиссии и, одновременно, руководитель элитной масонской ложи “Бнай-Брит” вполне откровенно выразил позицию Мирового правительства, совершенно не скрывая его крайне враждебного отношения к Греции, ее народу, религии и культуре. Его заявление, опубликованное в греческом журнале “Немезида”, говорит о многом: “Греческим народом трудно управлять, и поэтому его следует глубоко поразить в его культурных корнях. Тогда он образумится. Я имею в виду, что мы поразим язык, религию, их духовные и исторические ресурсы, чтобы уничтожить для него всякую возможность развиваться, выделяться, самостоятельно существовать” (“N!emesiz”, том 35, 20.2.1997). Это высказывание — открытая демонстрация силы, оно показывает, что власть Тайного правительства на современном политическом Олимпе так велика, что его представители уже не считают необходимым скрывать свои преступные намерения, поскольку не боятся какого-либо серьезного противодействия или хотя бы общественного осуждения. Высказывание Г. Киссинджера о том, что “греческим народом трудно управлять”, удивительно напоминает подобное высказывание его предшественника, крупнейшего идеолога люциферианского масонства, директора ЦРУ генерала Аллена Даллеса (1893—1969). Еще в далеком 1945 году генерал в своей книге “Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР” писал: “Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания” (“Трибуна”, № 134 от 21 июля 1999). Как видим, не только “греческим народом трудно управлять”, но и русским! Масонский генерал называет его “самым непокорным на земле народом” и предлагает в своей книге программу уничтожения его национального самосознания. В чем же причина такой поразительной схожести масонских оценок, данных членами Международного Тайного правительства этим двум народам? Конечно, в их Православии и в возникшей на его основе культуре, включающей в себя шкалу нравственных оценок жизни и поведения людей.

Оплотом Православия в Европе всегда была и остается Греция, а самым мощным ее бастионом — Афон. Именно поэтому силы зла направили острие своих ударов на этот маленький клочок греческой земли. Тайное правительство давно уже подписало Афону смертный приговор, но его исполнение, безусловно, зависит не от них, а от Бога, Который попускает действовать им лишь в той мере, насколько это соответствует духовному состоянию афонского монашества. А последнее, конечно, зависит лишь от собственного произволения людей.

Как и любое важное действие, уничтожение Афона тщательно обсуждается и заранее планируется так же, как планируются любые военные операции. Эти тайные планы, несмотря на свою секретность, тем не менее неизменно попадают в руки православной общественности, поскольку такова воля Создателя, Который говорил: “…нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы” (Лк. 8, 17). Враги Афона хорошо понимают, что сдерживающим фактором их разрушительной деятельности на Афоне является присутствие на Святой Горе монастырей, населенных монахами-славянами, а также перешедшими в православие жителями Западной Европы.

Это хорошо осознает также и верующая часть греческой интеллигенции. Об этом говорит глубокий аналитический обзор, помещенный в греческом бюллетене Союза ученых в защиту афонского монашества “Страж Афона” от 15 апреля 1994 года. Здесь был опубликован документ Тайного Мирового правительства — под названием “Операция “Джованни Векко”” — разработанный совместно с руководством Ватикана. Название операции выбрано неслучайно. “Джованни Векко” — это итальянский вариант (транскрипция) имени печально известного в Греции Константинопольского Патриарха Иоанна Векка (1275—1282). Иоанн Векк “прославился” как ярый сторонник унии с Римом. Вместе со своим другом и соратником — византийским императором Михаилом Палеологом, который был активным и сознательным униатом, Иоанн Векк в 1280 году пытался заставить афонских монахов принять унию под угрозой физической расправы с несогласными. Хорошо известен один из эпизодов из этой жестокой попытки прозелитизма: когда вооруженный отряд папистов не добился от монахов монастыря Зограф согласия на принятие унии, башня, в которой они заперлись, была обложена хворостом. Паписты живьем сожгли в ней 26 монахов во главе с игуменом. В том же бюллетене греческого Союза ученых “Страж Афона” от 15 апреля 1994 года сказано: “Все, что написано в тексте (плана операции “Джованни Векко” — иг. N), можно рассматривать как пророчество событий, происходящих сейчас, он дает ответ на многие нынешние события”. Приведем лишь некоторые из пунктов этого перспективного плана:

“1) …должен быть отменен как можно быстрее запрет на пребывание женщин на Афоне, являющемся последней крепостью тьмы и реакции в современной Европе.

3) Святая Гора должна быть по закону объявлена археологической территорией; все монастыри — музеями (кроме тех, которые переоборудуют под гостиницы), а в каждом монастыре-музее оставлен минимум братии с подходящим образованием для работы гидами, хранителями архивов и сокровищниц.

4) Как можно быстрее необходимо построить дороги для движения автомобилей и автобусов, канатные дороги, рестораны, бары, дискотеки, создать казино, так чтобы обеспечить приятное пребывание для туристов и ученых.

6) Должно быть разрешено создание малых монастырей других религий и догматов, что, конечно, поможет укреплению связей между ними на основе идей экуменизма.

7) Главной преградой остается существование на Афоне монастырей других православных стран, которые, конечно, будут противодействовать всем нашим планам и станут полюсом притяжения всех греческих священнослужителей, сопротивляющихся каждому новому веянию; многие из них являются фанатичными сторонниками юлианского календаря так же, как и русские, сербы, болгары. Пока они будут действовать и существовать на Святой Горе, осуществление наших конечных целей будет затруднено… Существование и любая деятельность этих монастырей должны быть выкорчеваны полностью и как можно быстрей… Все клирики Афона, симпатизирующие России, Сербии, Болгарии и другим православным мракобесам, придерживающимся юлианского календаря, должны быть удалены с Афона, даже и принудительно. К счастью, в официальной Элладской Церкви, в МИДе и Министерстве культуры и образования уже есть много людей, которые проявляют к нам полное понимание, видя, какую принесет их стране пользу этот новый огромный источник туристической валюты.

9) Большая опасность того, что Афон станет базой, трамплином для проклятой ереси православия (вот истинное отношение к Православию католиков — иг. N) в Африке и в Восточном Средиземноморье, должна быть предотвращена любой ценой. Поэтому мы должны совместно направлять все наши усилия на создание внутренних проблем в Греции, в Югославии и в России и стараться расколоть эти страны. Многолетние усилия в этом направлении уже дают свои прекрасные плоды. Если мы плотно не закроем этот опасный шлюз в дамбе сдерживания Севера, то катастрофа для нас будет беспрецедентной.

14) Из Греции, и особенно с острова Сирос, мы постоянно получаем жалобы от наших верных Святому Престолу (т. е. Римскому Папе — иг. N) христиан, что их жизнь в Греции стала невыносима из-за гонений со стороны еретического православного клира. Конечно, с нашей стороны мы делаем все возможное, чтобы устранить эти явные нарушения прав человека в Европе ХХ века и в ЕЭС. Мы навяжем нашу волю и заставим всех этих мракобесов поджать хвост” (цит. по: “Сербский Крест”, № 23 за ноябрь 2001, с. 44—45).


* * *

Все афонские монахи, как я убедился во время своего паломничества, прекрасно знают о духовных и политических процессах, которые происходят не только на Святой Горе, но и во всем мире.

Однако никто из тех, с кем мне приходилось встречаться и беседовать на эти темы, не испытывал страха перед грядущими событиями мировой истории, о которых достаточно ясно говорит Апокалипсис. Святогорцы, может быть, лучше кого бы то ни было понимают, что судьбы мира находятся вовсе не в руках Сатаны и его слуг, а в Промысле Божием, Который ведет Свое “малое стадо” ко спасению через все препоны и сети, раскинутые по всему миру “князем мира сего”. Они, ничуть не унывая, молятся об очищении своих душ от греха и о тех, кто еще может войти в “избранное стадо” рабов Божиих. Их молитвы и советы до сих пор оказывают действенную поддержку множеству христиан из разных стран мира, которые со всего света приезжают на Святую Гору за этой бесценной духовной помощью.

Несмотря на всеобщую апостасию, Афон все еще сохраняет и даже до сего дня взращивает немало горящих духом защитников Православия. Если правильно осознать смысл земной жизни, воспринимая его как время исправления и очищения душ, — то те из христиан, которые, действительно, хотят их исправить и очистить, мало внимания обращают на внешние обстоятельства жизни. Они хорошо знают, что спасаться можно (и даже нужно!) в любых условиях.

Как и во времена пророка Илии, Господь сохраняет еще немало истинных христиан, чьи “колени не преклонялись пред Ваалом” (3 Цар. 19, 18). Немало есть в Греции православных, которые не поддаются процессам апостасии и твердо держатся учения Апостольской Церкви. Доказательством этому является тот факт, что на одном из заседаний Священного Архиерейского Синода Элладской Церкви (Афины, 1—4 октября 1996 года) масонство названо “языческой религией, не совместимой с христианством”, и осуждено как “антихристианская система” (orqodoxos filoqeos MArTurIA. qESSALoNIKH. 1997. Ar. 68—69).

В заключение мне хотелось бы напомнить читателям, что страх появляется только тогда, когда отступает благодать Божия, и наоборот, — те, которые стяжали благодать, избавляются от страха. Каждому из нас осталось совсем немного времени подвизаться — ведь никто не знает своего смертного часа... Будем же стяжать благодать Святаго Духа молитвой, добрыми делами, любовью и милосердием к ближним! Мы не должны ничего бояться, ибо сказал Господь: “Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою” (Откр. 21, 8).

“Ей, гряди, Господи Иисусе!” (Откр. 22, 20).

[Лесник]

Осужденная рука

Во внешнем притворе (нартексе) соборного храма, рядом с левым его приделом, посвященном св. Димитрию Солунскому, монах-англичанин, который нёс послушание экскурсовода, показал нам фреску с изображением иконы “Закланная”. На щеке Богородицы хорошо было заметно отверстие от удара острым предметом. Выпавший при ударе кусочек штукатурки оставил в стене довольно глубокую ямку. Рана изнутри белела известкой, сильно выделяясь на фоне темных красок лика Пречистой. Вокруг раны была отчетливо видна запекшаяся кровь. Экскурсовод, облаченный в рясу и обычную афонскую камилавку, поведал нам о том, почему икона получила такое странное название — “Закланная”.

Это было в XIV веке. Жил в то время в Ватопедском монастыре иеродиакон, который нес послушание экклесиарха. Одна из его обязанностей — зажигать лампады перед иконами и убираться в храме. Нередко он задерживался в соборе и приходил в трапезную, когда все братья уже отобедали. Но однажды, когда он задержался чересчур сильно, трапезарь сурово сказал ему:

— Некогда нам с тобой возиться! Ты всегда опаздываешь на трапезу. Приходи, когда все приходят, вместе с братией.

Обиженный, экклесиарх вышел из трапезной голодным и направился в церковь. В притворе его взгляд упал на большую икону Богородицы, перед которой он всегда зажигал лампаду.

— Столько лет я служу тебе, — сказал с гневом монах, обращаясь к Богородице, — а Ты даже не помогла мне, когда, как собаку, меня выгнали из трапезной.

В ярости он схватил нож и всадил его прямо в изображение лика Пречистой. Тут же из отверстия в штукатурке хлынула потоком кровь. Пораженный ужасом, монах упал перед иконой и зарыдал в отчаянии. Он сразу же осознал — что натворил, но подняться с пола уже не смог. Его тело сковал паралич. Найдя экклесиарха плачущим перед иконой, братья хотели унести его в келью, но иеродиакон поведал им обо всем, что с ним произошло, и попросил оставить у иконы.

— Не уйду отсюда, — сказал расслабленный, — пока не получу прощения.

Его усадили в стасидию напротив окровавленной фрески, и три года он со слезами молился здесь, испрашивая прощения за свою дерзость и нетерпение. По прошествии трех лет Пречистая явилась во сне игумену Ватопедской обители и сказала, что экклесиарх прощен и что Она исцелит его от паралича, однако рука, нанесшая удар, будет осуждена до второго славного пришествия Христа Спасителя. Иеродиакон, действительно, исцелился и всю оставшуюся жизнь провел в страхе Божием, смирении и благоговении. Когда же через три года после смерти экклесиарха, по афонскому обычаю, откопали его останки, то все были поражены увиденным. От его истлевшего тела остались в могиле одни лишь белые кости, но правая рука, нанесшая удар ножом, сохранилась целой и черной, как уголь. Братья поняли, что исполнились слова Божией Матери, и взяли черную нетленную руку экклесиарха в память об этом удивительном наказании за его дерзость для вразумления молодым монахам. Эта черная рука до сих пор хранится в Ватопеде, хотя показывают ее теперь не всем. Причина тому — наши соотечественники. Как оказалось, многочисленные русские паломники, которые в конце XIX — начале ХХ веков часто посещали Ватопедский монастырь, тайком, когда не видели греки, отщипывали и отламывали кусочки ссохшихся тканей и костей от черной нетленной руки, считая ее святыми мощами. Когда же некоторых из паломников ловили за этим неблаговидным занятием и пытались им объяснить, что мощи — вовсе не святые, они, ничего не понимая по-гречески, только краснели и смущенно просили прощения за свой поступок. В результате рука имеет ныне весьма потрепанный вид. За это воровство, правда, один русский батюшка поплатился весьма жестоко. Решив заполучить частицу, как он полагал, мощей афонского подвижника (иначе зачем бы их выставили на обозрение в притворе?), священник, не найдя ничего острого, чем он мог бы отделить себе частицу, взял руку, да и откусил от нее фалангу. Конец его был трагичным. В тот же день бедняга скончался.

http://azbyka.ru/tserkov/monashestvo/ig ... -all.shtml