Книги диакона А.Кураева

[DoriNoriOri]

Недавно начал читать книгу диакона А.Кураева "Христианин в языческом мире" (или о наплевательском отношении к порче). Очень нравится.Хотелось бы прочесть и другие его книги о православии.

Эту можно скачать здесь:
http://webreading.ru/sci_/sci_religion/ ... orche.html

........................................................................

"...— Священники говорят: надо чаще бывать в храме. А если я не имею такой возможности? Достаточно ли домашней веры?

— В храм мы идем для того, чтобы стать христианами. Ведь христианином человек становится не тогда, когда читает книгу о Христе и даже не тогда, когда молится. А тогда, когда он воспринимает то, что Бог передает ему. Потому что христианство — единственная религия в мире, которая говорит не о том, какие жертвы люди должны приносить богам, но о том, какую жертву Бог приносит людям. Поэтому я иду в храм, чтобы принять Его жертву мне, Его плоть и кровь, которые Он дает мне. Если человек живет вне литургической жизни, его душа потихоньку начинает дичать. Точнее, дух — потому что душу еще можно кормить книгами, интернетом, еще чем-то. Но дух без Духа — дичает. Как если бы человек, живя вдали от булочной, читал бы книги по хлебопекарному делу, но сам к хлебу не прикасался бы.

— А если душа не лежит к храму? Священник не устраивает?

— Для москвича этот вопрос решается легко: в столице больше восьмисот священников. Достаточно легко можно выбрать священника по душе, по созвучию ваших душ. Но, кстати, чем меньше по-человечески приятен священник, тем на самом деле больше духовное содержание моей исповеди. Это исповедь Всевышнему, а не священнику. Кроме того, следует помнить то, что священник говорит о себе на исповеди: я только свидетель, а человек приходит к Богу.

В покаянии я, как занозу, вытаскиваю из себя свое прошлое. Ведь об одном и том же эпизоде можно рассказывать по-разному. Можно хвастаться: мужики, я вчера с такой бабой вечер провел! Да, как и на исповеди, это будет рассказ о реальном событии, но оценка-то его будет скорее восторженная, чем покаянная. Это не исповедь. А если человек о том же событии рассказывает в покаянии, то, значит, он хочет, чтобы этот вечер греха был стерт из его жизни. Он уже стыдится этого поступка, считает, что в ту минуту он не был собой настоящим. Так вот, когда происходит такой расслоение личности — «я тогдашний» и «я настоящий» — тогда человеку предлагается: расскажи об этом поступке в присутствии другого. Наличие другого человека на исповеди перед Богом — критерий, который показывает, насколько серьезно отчуждение человека от отторгаемого им его прошлого...."

...................................................................

"...Это вообще характерно для нашего времени: люди, сначала приобретают негативный религиозный опыт, и лишь затем приползают в храм и просят защиты.

— Раньше такого не было?

— Сегодня отдельные страницы Евангелия читаются совершенно иначе, чем, скажем, сто лет назад. С тогдашними русскими интеллигентами можно было обсуждать евангельскую этику, но как только речь заходила о религиозном подвиге Христа, в частности, о его сражении с бесами и исцелении бесноватых, в ответ морщились: дескать, апостолы просто не поняли, что это была обычная эпилепсия. И вообще, мол, бесовщину следует понимать как символический образ. Ситуация изменилась только сравнительно недавно — когда вчерашние атеисты оказались один на один с антихристианскими проявлениями.

— Почему это произошло?

— История Церкви схожа с историей нашей армии. Та, победив в войне, 50 лет существовала в условиях мира. Нас приучили к миру. Бездействующая армия стала презираема, унижаема. А в итоге армия столь ослабла, что к 1994 г. в ней не нашлось даже одной дивизии, способной воевать в Чечне. Так же и русская церковь выиграла битву с язычеством и создала христианскую цивилизацию, при которой человек чувствовал себя духовно защищенным и не думал о разного рода бесовщине. Раньше защита эта воспринималось как само собой разумеющаяся, как горячая вода в квартире, но на самом деле за ней стоял огромный труд многих священников и монахов[56 - О том, что такое монашество и зачем оно нужно, мне бы хотелось сказать словами Толкиена. Странник (Арагорн) говорит Боромиру: «Ты говорил о крепости, принимающей на себя удары Врага, но наша задача в ином. На свете немало зла, для которого ничто — крепостные стены и острые мечи. Много вы знаете о мире за границами Гондора? Там свобода, ты говоришь? Так вот, ее бы там и в помине не было, если бы не мы, северяне. Когда темные твари, которых ты и в кошмаре не видывал, вылезают из-под холмов, из темных лесов, не свобода, а страх царит на равнинах. И тогда на их пути встаем мы. Кто мог бы безопасно пользоваться дорогами, кто мог бы спокойно спать в мирных краях Среднеземья, если бы северяне-дунданы оставили свою неусыпную службу, если бы покинули этот мир? Ты говоришь, вас благодарят, но не помогают? Нам не перепадает и этого. Путники косятся, встретив нас на дорогах, селяне изощряются, выдумывая для нас прозвища. Один толстый трактирщик прозвал меня Колобродом, а между прочим, живет он в одном дне пути от чудищ, которых увидишь только — и обомрешь, а если такое наведается к нему в гости, от деревни и труб не останется. Но он спит себе преспокойно, потому что не спим мы. А по-другому и быть не может. Пусть простой фермер живет, не зная страха, я и мой народ все сделаем, чтобы он жил так и дальше. Для этого храним мы свои тайны, в этом видим свое назначение, покуда в мире еще год за годом зеленеет трава» (Толкиен. Властелин Колец. ч. 1. Братство Кольца. Спб., 1992, с. 297). Я не знаю лучшего комментария к знаменитому святоотеческому определению — «монах это тот, кто в одиночестве молится за весь мир».]. А когда люди перестали задумываться об этом аспекте, они взбунтовались: отстаньте от нас с вашими догмами! Куда хочу, туда лезу. И после разрушения храмов — взрыва этой религиозной защитной стены — все эти духи снова в гости к нам. Зато стало более понятно, что и зачем существует в церкви...."

[DoriNoriOri]

Диакон Андрей Кураев:
«Без опоры на Бога мы — рабы»

При встрече известный богослов, проповедник и миссионер диакон Андрей Кураев откровенно заявил, что в глубине души боится людей. А именно — чьего-то цинизма и жестокости. Но всякий раз преодолевает свой страх.

Надо признать, это у него неплохо получается. Я застал Кураева дома по возвращении из музыкально-миссионерского тура по 18 городам Украины в честь 1020-летия крещения Руси, который он совершил вместе с российскими рок-группами. Там он проповедовал перед молодёжью на площадях и стадионах.
Паства с банкой

— Говорят, отец Андрей, будто какие-то отморозки бросали в вас пустые бутылки и вопили: «Попа — со сцены!» Это правда?

— К счастью, нет. Наоборот, реакция молодёжи была неожиданно доброй. В том числе и на Западной Украине, где, казалось бы, должны кричать: «Геть москалей!» Хотя одна из телекомпаний заявила, что «Шевчук и Кураев — геополитический проект Кремля, приехали вместо русских танков, чтобы отнять нашу землю…» Но, когда мэр Ивано-Франковска запретил и концерт, и проповедь, тысячная толпа зрителей поехала за нами в соседний город…

— Пока что вы первый и единственный православный богослов, реально пошедший в молодёжные массы. Последователей нет?

— Слава Богу, уже не единственный. По сути, Церковь признала такое «рок-миссионерство». То, что раньше считалось нелепой выходкой, стало нормой… Когда я 4 года назад впервые вышел на сцену во время рок-концерта, многие говорили: «Он жаждет славы!» — и крутили пальцем у виска. Как же: батюшка на рок-тусовке! Того и гляди, сам возьмёт бас-гитару… А сейчас наш тур благословил сам Патриарх. Кроме меня там выступали епископы или посланные ими священники. Как-то я позвал одного из них на сцену, чтобы он увидел молодую толпу на площади. И сказал: «Отче! Вот ваша паства!» Он даже вздрогнул от неожиданности. Быть может, этот уже пожилой человек лишь тогда осознал: он в ответе не только за милых женщин, исправно посещающих храм, но и за пацанов, подпевающих «ДДТ» с банкой прохладительного напитка в руке… В их душе тоже может произойти переворот. Если они перестанут считать Церковь своим врагом, в обществе исчезнет ещё одна линия нравственного фронта.

— А что, если сама молодёжь начнёт воспринимать вас не как проповедника, а как некую рок- или шоу-звезду, но только в рясе? Вот Юра Шевчук вышел и спел, а вот Андрей Кураев…

— Этого я не боюсь! Я не прячусь за сценой — ни до концерта, ни после. Если я хоть на минуту начну считать себя белым среди чёрных, праведником среди грешников, своим среди чужих — меня просто не примут. Ребята на концертах понимали, что сейчас я говорю с ними на одном языке, а в храме — уже на другом. И что под куполом церкви найдётся место и им тоже. Только не надо их хулить и поучать! Я говорю им: «Молодость — это талант выбора. Тот, кто не найдёт себе точку опоры в небе, пополнит ряды тех, кто здесь, на земле, скован одной рабской цепью. Не веришь в Бога — поверишь в чёрную кошку. И в то, что тебе предсказамус настрадал...»

— Вы печётесь и о детях младшего возраста. Говорят, даже искали в книгах про Гарри Поттера сатанинский подтекст. Нашли?

— Его там нет. Поначалу я действительно читал взором инквизитора, ждал «след дьявола», тайные антибожественные выпады и пропаганду безнравственности. Был готов разразиться проповедью о том, как масскульт в лице Джоан Роулинг уводит детей от христианской колыбели культуры. Но потом повеяло чем-то родным, за сказочными прибамбасами проглянула добрая религиозная этика. А когда вышла последняя книга, Роулинг призналась: «Я сама христианка и с самого начала знала, что у моей эпопеи будет евангельская концовка…»

Мой вывод: книги про Поттера — хорошие сказки, появившиеся в плохие времена. Сто лет назад они были бы просто фантазией и советской культуре также не принесли бы вреда. Сегодня же могут стать оружием против неокрепших детских душ.

Но прятать их от детей, а тем более жечь на кострах?! Лучше уж подумать о моральном противовесе. Оттолкнуть детей и остаться в гордом одиночестве, зато в незапятнанных одеждах, легко. Однако если всё-таки впустить всех детей в храм — да, будут шум и кавардак. Но зато там будут и сами дети.
Храм чужими руками

— Вы за бум рождаемости. И вместе с тем против многонациональных браков. А как же польза от притока свежей крови?

— Если бы смешение кровей приводило к рождению гениев, то Латинская Америка ими бы просто кишела!.. Если бы загвоздка была только в благосостоянии, Швейцария и Норвегия били бы все рекорды по рождаемости, а Африка давно вымерла. Но всё наоборот! Суть не в одном лишь материнском капитале, а ещё и в отношении людей к жизни и смерти… Тут я вспомню не рокерское, а бабушкино слово: «Страх Божий». Он исчез. А с ним — благоговение перед жизнью, в том числе и зачатой.

К тому же мы разучились не только рожать, но и работать. Даже православные храмы возводят бригады гастарбайтеров — турок или мусульман-таджиков. С одной стороны, это неплохо. Потом, случись что, они не станут разрушать такие же церкви. А с другой — мы можем стать чужими у себя дома. Поэтому я призываю верующих к профессиональному карьеризму. Любишь Россию — вкалывай так, чтобы не было стыдно! Не так давно мне казалось, что всё-таки сломали хребет народу. Десять лет назад мы были похожи на собаку, которая ещё скребёт лапами, но ни свою конуру, ни хозяйский дом охранять уже не в состоянии… Я говорил: если человека насилуют, а он никак не реагирует — это диагноз. Народ, который не может отстоять себя, — или труп, или святой... Но христианство — не одно умение подставить левую щёку после удара по правой. Это защита семьи и Родины, а ещё милосердие — не от жалости, а от осознания собственной силы. Сейчас мы вновь обретаем её. Но где милосердие, например, к своим же русским переселенцам из Средней Азии? Или к тем же гастарбайтерам и «русским иноземцам»? А ведь часто им нужно лишь наше участие… Однажды я купил в ларьке у метро связку бананов. Мимо шёл хмурый негр — студент-«афророссиянин» из Университета Патриса Лумумбы. Я не выдержал, отломил половину и протянул ему. Он остолбенел и чуть не обнял меня. Вы бы видели, как просияло его лицо!

http://www.mgarsky-monastery.org/kolokol.php?id=629

[gn1099]

Разве не написано в библии, что отец у нас один, это отец небесный, так откуда же ещё отцы появляются. Язычник этот Кураев также как и вся эта вера православная.
Перед концом света на земле будет одна вера, конечно не православная. Нет ещё на земле истинной веры.

[DoriNoriOri]

Разве не написано в библии, что отец у нас один, это отец небесный, так откуда же ещё отцы появляются

Почему священника зовут “Батюшкой”

Психологически понятно желание протестантских проповедников уличить православных в возможном большем числе грехов и нарушений библейских установлений. Психологически это понятно… Но вряд ли христиански оправдана установка на высматривание греха и на максимально негативное толкование “непонятных” действий других христиан.

Среди этих упреков самый страшный – это обвинение православных в том, что они называют священников “отцами” вопреки совершенно вроде бы ясным словам Спасителя: «и отцом себе не называйте ни кого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах» (Мф. 23, 9).

Как и в спорах об иконопочитании, протестанты бросают в православных как камешек ту библейскую цитату, которая разбивает и их собственные окна. Если уж действительно они намерены буквально понимать и применять ветхозаветный запрет на изображения – то они должны были бы сначала уничтожить все свои иллюстрированные издания и все свои фотоальбомы, а лишь затем поливать бензином критики православные иконы.

Если уж действительно они уверены, что никого и никогда нельзя называть отцом, то пусть начнут религиозно-языковую реформу со своих собственных домов и запретят своим детям обращаться к родителю “папа” Если же протестантский лидер сам обращается к своему отцу “папа”, если в свои проповеди он вставляет пассажи типа “как меня учил еще мой отец…”, если он призывает своих прихожан исполнять библейскую заповедь “чти отца и матерь свою” – то ему надо быть поосторожнее в критике православных. Если в семье обращение “отец” сохраняет свое право на жизнь, то разве виноваты православные, если они всю Церковь ощущают как свою большую семью. И семейные, ласковые слова (“батюшка”, “матушка”, “брат”) выносят за пределы квартиры?

Ригоризма[1] протестантов нет у апостолов и у Самого Христа. Слово “отец” и обращение “отче” они прилагают не только к Богу. Например, в притче Христа о богаче и Лазаре, богач просит Авраама: «отче Аврааме! Умилосердись надо мною и пошли Лазаря <…> Но Авраам сказал: чадо!..» (Лк. 16, 24-25). Как видим, Авраам приемлет подобное обращение и отвечает соответственно, осмысляя свои отношения со своим дальним потомком в терминах “отец-сын”. В другой притче Христа, в притче о блудном сыне, сын обращается к земному отцу: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим» (Лк. 15, 21). И ниоткуда не видно, чтобы в обоих этих случаях Спаситель осудил детей, зовущих своих предков именем “отец”. Да, оба эти чада были “грешниками”, но их грех был вовсе не в том, что они назвали отца – отцом.

Вот очень важные для нашей темы слова Спасителя: «Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной» (Мк.10, 29-30). По “эзотерическому” толкованию Елены Рерих, в этом тексте Христос имеет в виду принцип реинкарнации: “Как можно ныне, во время сие, иметь больше матерей, отцов и т. д., если не допустить закона перевоплощения? Именно здесь подчеркнуто противоположение времени здешнего, земных существований среди гонений, к веку грядущему жизни вечной”[2]. Если протестанты не желают быть оккультистами, то есть если они не желают соглашаться с Е. Рерих, то им придется согласиться с православной позицией и признать, что этот евангельский текст говорит не о множестве предстоящих рождений, а о реалиях жизни первохристианской общины. Человека, который оставил свой дом, свой город, свою семью ради Христа, встречали как родного в любом другом христианском доме, а по мере распространения христианства в мире – в любом другом городе. Любой наставник, рождающий души людей к жизни во Христе, становился духовным отцом для уверовавших. Все апостолы были отцами для каждого из христиан. И все христиане друг для друга были братьями и сестрами. И вот вопрос для протестантов: как же исполнится обетование Христа о том, что у христианина станет много отцов – если ему никого нельзя называть этим словом?

Апостолы тоже, наверное, не воспринимали заповедь Христа “никого не называйте отцом, кроме Отца вашего, Который на небесах” столь однозначно, как нынешние “евангелисты”. Любовь не знает закона. И уже апостол Иоанн обращается к своим ученикам – “детушки”. Встречное окликание , очевидно, было соответственным. Апостол Матфей, пишущий свое Евангелие после того, как он услышал строгие слова Спасителя “никого не называйте отцом на земле”, Матфей, в чьем именно Евангелии и приведены эти слова Христа, тем не менее пишет, что Христос встретил Иакова и Иоанна “в лодке с Зеведеем, отцом их” (Мф. 4, 21). Апостол Стефан проповедует Синедриону: “братия и отцы! послушайте” (Деян. 7, 2). То же обращение встречается у ап. Павла (Деян. 22, 1). И апостол Иоанн его употребляет: “Пишу вам, отцы” (1 Ин. 2, 13). Апостол Петр также знает иных отцов, кроме небесного: “Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших” (Деян. 3, 13); “Бог отцов наших воскресил Иисуса” (Деян 5, 30). Если вспомнить еще и увещание ап. Павла: “отцы не раздражайте детей” (Еф. 6, 4), то станет вполне очевидным, что по восприятию апостолов благодатное Богосыновство, дарованное нам Истинным Сыном, не отменяет земного родства, как телесного, так и духовного.

Авраам “стал отцом всех верующих”, – пишет апостол Павел (Рим. 4, 11), напоминая, что можно по плоти происходить не из еврейского народа, но при этом быть наследником духовных обетований, некогда данных Аврааму. Для “всех верующих” Авраам – “отец”: не только для евреев, происшедших от него по плоти, но и для тех, кто пришел к библейской религии по зову духа.

Если сказано, что надо более бояться тех, кто может убить душу, чем тех, кто может убить тело (Мф. 10, 28), то не верно ли и обратное: почитать надо больше тех, кто стоит у истока моей духовной жизни, нежели того, кому я обязан своей телесной жизнью? И если того, кто принес мне меньший дар, надлежит чтить и почитать признательным обращением отец, то почему же нельзя это слово прилагать и к духовному рождению, к рождению в духе, которое так же происходит не без участия человека (ибо “как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего” – Рим. 10, 14)? Поэтому и пишет ап. Павел: “Я родил вас во Христе Иисусе” (1 Кор. 4, 15). И прямо поясняет, что именно поэтому и стал он отцом для уверовавших: “У вас тысячи наставников <…> но не много отцов” (1 Кор. 4, 15). И о вполне конкретном человеке Павел говорит: Онисим, “которого родил я в узах” (Флм. 10). Естественно, что ученики апостола Павла воспринимали его именно как отца: Тимофей “как сын отцу, служил мне” (Флп. 2, 22).

Через людей человек приходит в сообщество верующих, в Церковь. Следовательно, увидеть Церковь – значит, увидеть людей, в которых действует сила Божия. Древний монашеский афоризм говорит, что никто ни когда не стал бы монахом, если бы однажды не увидел на лице другого человека сияние вечной жизни. Поэтому и говорит ап. Павел: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!» (Гал. 4, 19); «Подражайте мне, как я Христу» (1 Кор. 4, 16). И так – через века. В своем рождении друг от друга наставники сохраняют тот образ духовного устроения, который впервые явил создатель традиции. Вот лишь одно свидетельство о встрече с “батюшкой”: «Когда, кончив молитву, батюшка благословил меня и начал говорить, всем сердцем я стал внимать ему, но не словам, а тому новому и необычному, что рождалось в душе в его присутствии, что обновляло, возрождало, делало сильным»[3].

Рождение не может произойти само собой, “просто так”. И не случайно в христианской литературе время от времени прорывается признание: “мы страдали, рождая тебя покаянием, мы породили тебя великим терпением, сильною болью и ежедневными слезами, хотя ты ничего об этом не знал. Иди сюда, мое чадо, я отведу тебя к Богу”. Так пишет преп. Симеон Новый Богослов[4] своему духовному сыну. Является ли кощунством сказать такому духовнику – “отче!”?

Протестанты запрещают называть пастырей этим словом. Что ж – “они никогда, наверное в своей жизни не знали людей, которых знали мы, никто не показал им в живом дыхании – что такое Святая Церковь, никто не прижимал их голову к своей груди, на которой холодок старенькой епитрахили[5], никто не говорил им: “чадо мое родное” – этих огнеобразных слов, от которых тает все неверие, и что еще удивительнее – все грехи”[6].

У протестантов нет духовников, нет священников. Может, поэтому они и не знают, какая мучительная и радостная связь устанавливается между духовным учителем и духовником – такая связь, что ее и нельзя выразить иными словами, кроме как – “сын!” и “отец!”. Они не понимают слов Экзюпери: «Видишь ли, человек вообще долго рождается на свет»…

Апостол Павел говорит о духовном отцовстве в первом веке; преп. Симеон – десятом. Но и в девятнадцатом мы видим тот же плод духовной любви: «Матерью будь, а не отцом к братии», – советует преп. Серафим Саровский новопоставленному игумену[7].

Итак, нет кощунства в именовании священника “батюшкой” и “отцом”. Человек должен понимать, что единственный его источник жизни в Боге. Здесь, как и по отношению к иконе: поклоняться и служить можно лишь Единому Богу. Но можно и нужно чтить то, через что и через кого мы узнаем о Боге и получаем дар жизни. “Богу одному поклоняйся”, но – “чти отца и матерь твоих”, и, конечно же, не забывай о своем духовном родстве.

Но что же значат для православия слова Христа “никого не называй себе отцом”? Не о внешнем говорит Христос, а о внутреннем. Осуждает Он не само обращение, а то внутреннее состояние души, которое может сказаться в таком обращении. И осуждается не тот, кто говорит “отец”, а тот, кто требует такого обращения к себе. Есть похоть тщеславия, есть похотливая тяга к председательствованию на собраниях и к знакам почтения – и именно это осуждается Христом. Вспомним контекст: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи <…> все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди <…> также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос. Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23:2, 5-12). Осуждается не то, что в любом обществе действительно есть наставники и есть ученики, не то, что в любом собрании действительно есть и должен быть старший и те, что уступили ему первенство, но осуждается та суетно-горделивая тяга, что в каждом встречном выискивает прежде всего подобострастное уважение к себе как к “наставнику”, “учителю”, “старейшинё”, “отцу”. Осуждается стремление человека стать “учителем”, “наставником”, “большим”, стремление к возвышению себя. Это не просто грех духовенства, это гораздо более распространенный грех. Бабушка-прихожанка, авторитетно поясняющая зашедшей в Церковь девушке, как ставить свечку, а как не ставить, зачастую вся прямо-таки радиирует гордым фарисейством, хотя и не называет себя ни “батюшкой”, ни “учителем”. А в сердцах юных протестантов разве не шевелилось нечто подобное перед лицом неофита[8]: “Вот, я-то уже полтора года в нашей замечательной общине, я уже все знаю, я даже в недельном богословском семинаре участвовал, а ты еще не знаешь, сколько книг входит в Священное Писание. Ну, ничего, приходи, я тебя научу!”.

А в последнем счете и вправду ведь этот текст обличает именно нас. Мы и впрямь живем не по этим словам. Мы – это вообще все христиане, не только православные. Где та конфессия, в которой всеми служителями не на показ, а искренне и непрестанно исполняется этот завет Христов: «Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится» (Мф. 23:11-12)? Есть в Евангелии такие слова, которые являются жалом в душу христиан. Они не позволяют читать Евангелие с чувством превосходства и самолюбования: “вот, мол, мы не то, что фарисеи и иудейские книжники; мы узнали Христа, поверили в Него, приняли Его учение и исполняем его во всем”. Да, да, это обличение фарисеев относится и к нам, православным. Но обжигает оно нашу совесть не тем, что у нас завелось обращение “отец”, а чем-то гораздо более всеобъемлющим, глубоким, важным… В семинарии на каждой утренней молитве читали отрывок из Евангелия. И я помню, какая необычная тишина повисла в зале, когда однажды священник читал именно этот отрывок: «горе вам, книжники и фарисеи…» (Мф. 23, 14). Евангелие – не только утешительная книга, не только умилительная, не только ласковая. Ее бичи и терния – для всех, а не только для древних жителей Палестины.

Но в словах Христа против фарисеев не найти осуждения тех, кто из смирения считает своего ближнего высшим, чем он сам, и полагает его старшим. А если протестанты желают бороться с внутренней, духовной болезнью фарисейства через внешнюю языковую реформу, если они надеются устранить духовное искушение тщеславия и гордыни через изъятие из лексикона одного-двух слов, то пусть уж будут последовательны и отменят профессорские титулы в своих семинариях. “Профессор” ведь и есть не что иное как “учитель”.

Никого нельзя понудить обращаться к тому или иному человеку со словом “отец”. В православии обращение к священнику “отец” не есть требование церковной дисциплины или вероучения. Это внеуставное, неканоническое, но именно семейное, интимное обращение. Есть слова, есть обращения, которые употребляются только между близкими родными. И если посторонний человек, случайно их подслушавший, начнет требовать от своих знакомых, чтобы те звали друг друга не домашними именами, но исключительно по имени-отчеству, то он выставит себя в не очень выгодном свете. Нельзя запретить проявления любви. Нельзя запретить брата называть братом и духовного отца – батюшкой[9].

Из этого же следует, что священник не должен называть сам себя отцом. Только упадком сословной этики можно объяснить, что сегодня некоторые священники представляются, например как, не “священник Александр”, а “отец Александр”. Некогда я нес послушание секретаря Ректора Московской Духовной Академии. В приемную зашел студент, несколько дней назад посвященный в сан священника, представился (“я отец Иоанн Иванов из 4 класса) и сказал, что хотел бы встретиться с владыкой Ректором. Зайдя в кабинет Ректора, я передал эту просьбу: “Пришел отец Иоанн Иванов из 4 класса, он просит о встрече с вами”. Реакция Владыки была неожиданной: он спросил меня – сам ли Иванов так представился, или это я его так называю. Я ответил, что в точности передал именно то, что и как мне было сказано в приемной. И тогда Владыка сказал нечто, что стало для меня уроком на всю жизнь: “Пойдите и скажите ему, что это у себя на приходе для своих духовных чад он будет “отцом”, а я сам еще только три дня назад его рукоположил – и он уже мне в отцы лезет?! Пусть научится представляться как следует и тогда уже приходит!”.

Так что обращение “отец” – это итог некоего “узнавания”. Можно ли обращаться к священнослужителю иначе? Да, есть официальные обращения: “Ваше преподобие” (к диакону, священнику, иеромонаху), “Ваше Высокопреподобие” (к игумену, протоиерею, архимандриту). В принципе, можно обращаться и по светски – по имени-отчеству. Но – должен предупредить – такое обращение может оставить ссадину в душе священника. Отчего эта ссадина возникает, видно из случая, рассказанного в мемуарах Б. Н. Лосского, сына известного русского философа. У Н. О. Лосского, как и у многих других петербургских интеллигентов, “обращение к священникам по имени-отчеству было привычкой. Этот обычай он сам покинул и стал осуждать после того, как назвал в 1924 году “Сергеем Николаевичем” прибывшего в Прагу в духовном сане дореволюционного коллегу и идеологического соратника отца Сергея Булгакова и услышал от него, что такое наименование он принимает как одно из проявлений Божьей кары за свое позднее обращение к вере”[10].

Кроме того, для духовенства, имеющего опыт жизни и служения под советской властью, обращение по имени-отчеству есть напоминание о том времени вызовов и допросов. Чекисты и прочие совслужащие этим обращением подчеркивали, что всякие там церковные обращения и монашеские имена для них не существуют. И потому с подчеркнутой акцентуацией звали священнослужителей (включая Патриархов) только мирскими именами (что было все же шагом вперед по сравнению с довоенными годами, когда обращение властей к священнослужителям варьировалась в диапазоне от “гражданина” до “заключенного”). Поэтому обращение к священнику по-мирскому есть подчеркнутое взятие дистанции и явно выраженное нежелание видеть в своем собеседнике то, что он сам считает в своей жизни и в своем служении самым важным.

Этим объясняется и вызывающе-остроумный ответ митрополита Питирима на записку “Как к Вам надо обращаться?”, которую Владыка получил в 1988 г. на одной из первых встреч советской интеллигенции с представителями Церкви (насколько мне помнится, это было в Центральном Доме Литератора). Зачитав эту записку, Владыка улыбнулся и ответил: “Зовите меня просто: Ваше Высокопреосвященство!”.

Так что, если у человека нет особых поводов подчеркнуть свою нецерковность, то лучше не использовать таких обращений, которые для священнослужителя имеют все же обмирщенный, а, значит, профанирующий[11], занижающий оттенок. Когда люди спрашивают меня, как обращаться ко мне, я отвечаю: “Обычно ко мне обращаются отец Андрей, более официально – отец диакон. По отчеству я – Андрей Вячеславович. Вы можете обращаться как Вам удобнее”. Последнюю фразу я добавляю, чтобы снять некоторое чувство неловкости у людей, которые значительно старше меня. Ведь здесь вопрос не столько об уважении к личности, это вопрос отношения к сану, к тому служению, которому посвятил себя человек.

Вообще же это – вопрос этикета, а не догмы. Выставлять его в качестве повода для отделения от братий и Церкви – значит держать лишь в уме, а отнюдь не в сердце тот странный текст апостола Павла, где он что-то говорит о взаимных отношениях постящихся и непостящихся[12]…

К тому же с чисто языковой точки зрения следует различать называние и обращение; это – разные классы слов. В Евангелии нас просят не называть себе отцом никого на земле (при этом очевидно, что на реального отца это не распространяется), то есть не признавать за кем-то отцовских прав, – а эти права на Востоке в то время были весьма обширны. Обращение же с использованием так называемых “имен родства” – обычное дело во всех языках: мы просто определяем при этом и возрастное соотношение с собеседником, и – почти незаметно – свое к нему отношение. В самом деле, какое обращение вежливее – отец или дядька? матушка или тетка? Не лучше ли жить в обществе, где мальчиков окликают словом сынок, а не пацан? Нормальное употребление нормального языкового средства никак нельзя поставить в вину православным. А то, что мы священников своих уважаем и поэтому обращаемся к ним соответственным образом – наше право. Евангелие его у нас не отнимало.

(Из книги диакона Андрея (Кураева) «Протестантам о Православии», главы «Почему священника зовут ”Батюшкой”»)

http://pravoslavieyr.narod.ru/zovut_batyhka.htm

[DoriNoriOri]

Язычник этот Кураев также как и вся эта вера православная.

не-а, желаю Вам узнать о православии побольше!:)

Перед концом света на земле будет одна вера, конечно не православная.

будут 2 веры: единообразная-антихристова и Православие (истинная)..

[gn1099]

Шесть дней Бог создавал наш мир, небо и землю (у Бога один день, как наша тысяча лет). А седьмой день (суббота) почил, осветил и благословил этот день, и сказал, чтите день субботний. Субботний день, это день создания неба и земли. Это праздник всей нашей жизни, что мы есть и живём на этой земле. Это день здоровья и благополучия каждого человека. И кто отмечает этот день, разве земля прекратила своё существование, и кто из людей может отменить этот день. Эти полудохлые священники устраивают вой в этих церквях и называется службой Богу. Иисус Христос - Бог, а Бог в первую очередь бессмертный Дух, который умереть не может, а тело Его было из хлеба.
Иоанна 6.
51 Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий сей хлеб будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.
Тело человека из праха земного (таблица Менделеева). Распятие Иисуса Христа, для Бога, это как в театрах трагедии играют.
Возьмите любой заграничный календарь и посмотрите, там неделя начинается с воскресенья и кончается субботой. Среда - середина недели, как полагается, а не четверг. И живут они лучше нас, а мы в богатой стране живём бедно. В одной России седьмой день воскресенье. В России до 1914 тоже седьмым днем была суббота, и Россия была великой империей. В 14 году попы передвинули седьмой день с субботы на воскресенье и успех, благополучие покинули нашу страну. И это будет продолжаться до тех пор, пока всё не установится на свои места. Чтобы в стране дела шли хорошо, здоров и счастлив был народ, надо чтить субботний день надлежащим образом.

[gn1099]

"Люби ближнего своего, как самого себя"- вторая библейская заповедь. И кто её исполняет. Когда Моисей получал скрижали от Бога, тогда на земле были только братья по плоти и крови и эта заповедь относится к братьям по плоти и крови. С приходом на землю, Иисус Христос создал братство христиан, это братство по вере и Духу в Иисуса Христа, другое братство. Братство по крови и братство по Духу, два разных братство и смешивать их друг с другом не следует, валить всё в кучу, и говорить что это от Бога. У иудеев ближние были самаряне (по библии), а у русских ближние белорусы и украинцы, братья - русские, а не весь мир. И если ближнего надо любить, как самого себя, то своего брата надо любить больше, чем самого себя. Любить, это значит заботиться, помогать своему брату. Любовь должна быть взаимной.
Левит 19
17 Не враждуй на брата твоего в сердце твоём; обличи ближнего твоего, и не понесёшь за него греха.
Братство по Духу, по вере в Иисуса Христа будущее Царство Божие, а всеобщее братство по плоти, нашей греховной, есть Вавилон, смерть.
Все ждут новых времен, надеются на чудо, а эти времена нужно самим людям создавать, руководящим документом в новую жизнь является библия. Царство Божие силой берётся. Бог придёт на землю тогда, когда на какой-нибудь территории будет наведён библейский порядок. Бога встречать надо, к этому надо приготовиться.
"Кто не родится от воды и Духа, не войдет в Царство Божие". Царство Божие наследуют сильные духом люди. Дух – сила.

[gn1099]

Носрадамус. О Советском Союзе.
И будет в месяце так, что произойдёт несколько великих перемещений, и таких, что покажется, будто тяжесть земли потеряла своё натуральное движение, чтобы погрузиться в вечные мраки, будут предшествующие во время весеннее, и после начнутся величайшие изменения, преобразования правлений, из-за великого дрожания земли, вместе с распространением нового Вавилона, презренный город увеличится из-за мерзости первого жертвоприношения, и продержится это не больше 73 года, 7 месяцев.
Откровение 17.
Все люди братья, пролетарии всех стран соединяйтесь, мировое господство коммунизма - коммунистический Вавилон.
Зверь багряный - кровавая власть, знамя обагрённое кровью.
Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена - Москва на семи холмах.
Семь царей - семьдесят лет существовал Советский Союз.
Жена упоена кровью свидетелей Христовых - церкви были закрыты, много священников погибло.
10 рогов суть десять царей - страны социалистического лагеря.

[Holger]

А в это катрене Нострадамус предсказал изобретение телевизора:

Я вижу свет и смутный полумрак
Среди мензурок, колб, среди реторт
Учёный муж, в сплетеньи проводов
Изобретает в муках телевизор.

[gn1099]

Разве не слышали, что говорят о конце света, по телевизору показывают. Не можете осознать своим умом этого или не хотите, что на пороге смерть ваша, настоящая смерть. К этому надо приготовиться заранее, а то потом бежать некуда будет. Единственный способ спасения, это новая вера, генеральное наведение библейского порядка на земле. Руководящим документом в новую жизнь является библия.
Другого способа нет. Это будет непросто, мир будет похож на мировую войну, о которой так много говорят. Это будет и никому этого не избежать.
Бога на земле нет 2000 лет и церквей Божьих тоже, настоящая истинная вера впереди.

[Holger]

Обратим внимание также на следующие проницательные предсказания Мишеля Нострадамуса

"Двуногий гад придет в зеленой униформе
Из южных стран в страну, где, ух, всегда мороз,
Среди бескрайнего людского обожанья
Своею трубкою пыхтя, как паровоз.
И чтоб прославиться хорошими делами,
Возьмет за горло он мозолистой рукой
Старуху в черном, приносящую несчастья,
Волчицу мерзкую и подлую притом".

"Придет герой, живее всех живущих,
Под вымышленным именем притом.
Глядят наскрозь его всеслышащие уши,
Матерый лоб и добрые глаза".

Легко, конечно, нам, неглупым, в-общем-то, людям ХХI века, увидеть здесь знакомые черты гнусных тиранов Сталина и Ленина. Но вряд ли думал о них в середине XIV века Нострадамус. В этом - его мудрость, так как из окружающего контекста очевидно, что это вовсе не Сталин и Ленин (как думали его современники), а крокодил Гена и Чебурашка.

(с) КБРД

[gn1099]

Нострадамус
«Так же, как и во времена первых христиан, снова будут воздвигнуты Священные Храмы (Россия), а духовенство вновь займёт прежнее положение.
Однако оно погрязнет в жульничестве и сладострастии, В результате подойдя к новому разорению».

[Лесник]

"- Отец Андрей, расскажите, пожалуйста, о самом страшном грехе - об убийстве любви.

- Православная Церковь не очень охотно употребляет слово “любовь”, чтобы оно не затиралось. Бывает тошно читать западных проповедников, которые пользуются словом “любовь” слишком часто. Православная традиция более целомудренна. Скажем, в классической монашеской книге «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника перечислено тридцать степеней восхождения в Царство Божие. Последняя из них называется «любовь». Начинается она с фразы: «Тот, кто дерзает говорить о любви, дерзает говорить о Боге».

Убийство любви прежде всего происходит через гордыню и осуждение. Чтобы избежать превознесения, нужно просто почаще смотреть вверх. Вот старая история (из Древнего Патерика): приходит к старцу человек и спрашивает: «Что означает быть смиренным? — Старец говорит: Скажи, пожалуйста, у себя в деревне кем ты себя почитаешь? — Я - первый человек, самый богатый, знатный, уважаемый. — А если ты поедешь в уездный центр, ты кем там будешь? — Там я буду одним из самых уважаемых горожан. — А если ты поедешь в губернский центр, кем ты там будешь? — Тоже одним из уважаемых горожан. — А если поедешь в столицу? — Наверное, я буду себя ощущать плебеем. — А если зайдешь в царский дворец? — Там я буду ощущать себя ничтожнейшим из слуг. — Так как же ты должен ощущать себя перед лицом Бога, Царя царей? А перед Его лицом мы ходим всегда».

Так что если ты смотришь вверх, помнишь о Боге, ты уже не будешь превозноситься. Перед Богом ты и тот, кого ты ставишь ниже себя, равны. А по замыслу Божьему, может быть, той душе еще больше предназначено, чем тебе."