Целью воплощения Бога, было обожение твари – «Бог стал Человеком, для того чтобы человек стал богом» – это главная формула христологии. Воплощение произошло, даже если бы не было грехопадения, ибо обожение есть обладание божественной природой, которое для твари возможно лишь опосредованно, через Богочеловека, иначе – пантеизм.
Содержание христологического догмата.
Преподобный Максим Исповедник гениально раскрывает икономию Бога, в отношении твари: «… И вот, человек не последовал данному ему при творении естественному движению к своему неподвижному Началу, я имею ввиду Бога, но, напротив, добровольно, неразумно и противоестественно подвигнулся к тому, что ниже его самого, над чем он сам получил от Бога повеление господствовать. Он злоупотребил данной ему при творении естественной способностью к соединению разделенного и направил ее скорее на разделение соединенного, так, что сам чуть было не подвергся плачевной опасности снова уйти в небытие. Поэтому-то «природы обновляются», и совершенно Неподвижное по природе, чудесно, сверхъестественно и, так сказать, неподвижно двигается к тому, что по природе подвижно. И «Бог становится Человеком», чтобы спасти погибшего человека и исполнить великий совет Бога и Отца, возглавив все, что на небе и на земле, в Самом Себе, в Ком оно и было, сотворено, Самим Собой соединив разрывы во всеобщей мировой природе и показав всеобщие логосы, которые превосходят частные и которым свойственно соединять разделенное. В самом деле, всеобщее соединение всего с Самим Собой Он начал с нашего разделения (на мужской и женский пол), ибо стал совершенным Человеком из нас, ради нас и сообразно нам, имея в Себе все наше без остатка, кроме греха, и совершенно не нуждаясь для этого в естественных брачных отношениях, ведь во Христе Иисусе нет ни мужского пола, ни женского (Гал. 3:28). Затем, Христос, посредством Своей человеческой жизни освятив нашу обитаемую землю, после Своей смерти беспрепятственно прошел в рай. Оттуда, поскольку для Него земля, где мы живем, с этого момента не отличается от рая, Он опять явился на ней, после воскресения из мертвых общаясь со своими учениками. Тем самым Он показал, что вся земля едина и не делима сама в себе, сохраняя от различий и разделений тот логос, согласно которому она существует. Далее, Христос посредством Своего вознесения на небо соединил небо и землю, и взойдя на небо вместе с этим земным телом, которое единоприродно и единосущно нашему, тем самым доказал, что вся чувственная природа едина согласно ее более общему логосу, в Самом Себе стерев отличительное свойство разделения рассекавшего ее разделения. Затем, вдобавок к этому Христос соединил чувственное и умопостигаемое, по порядку пройдя вместе с душой и телом, то есть с совершенной нашей природой, через все находящиеся на небе божественные и умопостигаемые воинства. Наконец, после всего этого, Христос, согласно Божественному замыслу о человечестве, пришел к Самому Богу, то есть Тот, Кто как Слово, никоим образом никогда не отлучался от Отца, как Человек, согласно Писанию, предстал за нас пред лицом Бога и Отца (Евр. 9:24), и как Человек, по непререкаемому послушанию на деле и по истине исполнил то, чему Он Сам, как Бог, предопределил произойти. Словно некоего иного Человека, Он показал единой всю существующую тварь, которая восполняется соединением своих собственных частей друг с другом и склоняется к себе самой целокупностью существования…» (Амбигвы).
- Спойлер
- Согласно изложенной выше структуре бытия, у нас есть «Одно» и «иное», Абсолют и инобытие. Абсолют в свете инобытия нам дан в категории творчески-промыслительного Имени, которым Он творит инобытие, промышляет и действует в нем. Это та сторона в Абсолюте, которой Он соприкасается с инобытием, Имя как бы выносит внутреннее содержание Абсолюта, изливает Его сияние на все иное даже еще до его (инобытия) возникновения. Далее, иное в свете Одного нам дано в четырех основных этапах самоопределения инобытия: 1)первозданное существование с возможностью неотпадения; 2)отпадение и погружение в процесс самоопределения, итогом которого могут быть два статических состояния; 3)вечное пребывание в состоянии отпадения (Ад); 4)возвращение из состояния отпадения в состояние невозможности отпадения (Рай). Четвертый этап представляет инобытие как завершенное и полноценно существующее, тварь как таковую. Здесь инобытие полноценно воплощает на себе смысловую, энергийную сторону Абсолюта, Его Имя. Этот этап дан в Пресвятой Деве. После рассмотрения Одного в свете иного и иного в свете Одного логически необходим такой момент в котором Одно и иное синтезируются так, что уже нет ни Одного самого по себе, ни иного, но они есть нечто целостное и единое. Когда они соединены не по воле Одного или иного, но по самой природе – это есть Богочеловек. Божество в Нем пребывает во всей своей полноте, в последних и неисповедимых глубинах своего существа, и человек пребывает в Нем во всей своей тварности, беспомощности, даже болезненности и смертности.
Согласно православной догматике, возможно бытие только двух сущностей: Самодовлеющей, Абсолютной сущности, пребывающей в-себе; и относительной, причаствующей к Абсолютной, пребывающей в-ином, в-небытии. Третья сущность логически невозможна, ибо если она будет пребывать в-себе, а не в Абсолюте, она будет тождественна тварной сущности, если она не будет тварной сущностью, то будет полностью тождественной Абсолюту. Таким образом, помимо тварной и нетварной сущности есть лишь небытие. Далее, каждая сущность обладает природой – совокупностью всех, или каких-либо определенных потенций сущности. Например, Божественная Сущность имеет единую природу (Тело) на которой осуществляются ее Ипостаси, каждая по-своему ею обладая. Тварная сущность имеет разделение на природу умопостигаемую и физическую, а так же синтезирующую эти две – человеческую. Умопостигаемая природа отражает на себе лишь смысловую сторону Абсолюта (Имя), физическая – телесную, и человеческая – целостный образ Абсолюта. Каждая природа имеет свой специфический образ действия, энергию. Умная и физическая природы выражают лишь часть потенций тварной сущности, и только человеческая природа содержит всю потенцию и энергию тварного бытия. Человек действует единой энергией, но двойственным образом: он может мыслить как ангел и чувствовать как существо физическое. Далее, никакой сущности нет без ипостаси, ибо ипостась есть образ бытия самой сущности. Божественная Сущность может действовать бесконечно разнообразно, но, при этом, Она всегда остается неизменной в своих Ипостасях. Я, как ипостась человеческой природы и тварной сущности, остаюсь самим собой во все моменты своей жизни с самого начала ее и до конца, независимо от того разнообразия действий, которые я совершаю.
Соединение Абсолютной и тварной сущности возможно по образу действия, когда тварные и нетварные ипостаси действуют своими природными энергиями однообразно; а так же по образу бытия, когда две сущности, действуя своими природными энергиями составляют одну ипостась. Первое соединение в святоотеческом богословии называется энергийным, второе – ипостасным. Второй тип соединения возможен лишь единожды, он дан в Богочеловеке. Здесь мы обретаем две сущности воипостасированными в одну Ипостась. При этом все сущностные характеристики: природа, потенция, энергия, остаются нерушимыми, таково требование логики, которое мы уже формулировали, о неизменности соединяющихся моментов. Если соединение разрушает хотя бы один из соединяющихся моментов, то невозможным становится собственно само соединение. Отцы IV Вселенского собора четко осознавали данный закон, и поэтому дали абсолютно православную формулировку христологического догмата. Это знаменитое Халкидонское вероопределение: «… Мы все единогласно учим исповедовать Одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенным по Божеству и Его же Самого Совершенным по человечеству; подлинно Бога и Его же Самого подлинно человека: из разумной души и тела. Единосущным Отцу по Божеству и Его же Самого единосущным нам по человечеству. Подобным нам во всем кроме греха… Одного и того же Христа, Сына, Господа Единородного, познаваемым в двух природах неслитно, неизменно, неразделимо, неразлучимо. Разница природ не исчезает через соединение, а еще тем более сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и в одну Ипостась. Не рассекаемым или различаемым на два лица, но одним и тем же Сыном и Единородным, Богом Словом, Господом Иисусом Христом…».
Акт Боговоплощения необходимо строго отличать от акта предвечного рождения Сына от Отца, от акта творения, и от акта физического человеческого зачатия. Акт предвечного рождения никак не связан с инобытием, акт творения есть соединение божественной энергии и небытия, в акте физического зачатия может возникнуть лишь тварная ипостась, как образ, семя тварной ипостаси отца. Боговоплощение же есть соединение двух целостных сущностей в одну Ипостась, что являет уже совершенно новый род единства Творца и твари.
Почему воплощается именно вторая Ипостась Божества? Если мы вспомним триадологию, то увидим, что характеристика ипостаси как образа бытия сущности по преимуществу принадлежит Сыну, ибо Отец выражает не образность, а единство и начальство, вышеобразность Сущности, Дух – растекающуюся бесконечность жизни Сущности, получившей свой образ в рожденном Сыне, Сын же это собственно икона, образ, Лик Божества. Почему воплощение осуществляется в человеческую природу, тоже должно быть ясным. Ангельский мир есть единичность твари, физический – есть пространственно-множественная и растекающаяся тварь, и только человек есть целостная ипостась и природа тварной сущности. Только в соединении второй Ипостаси с человеческой природой обретается единство максимально выраженных моментов двух сущностей. Ипостаси Христа, как объемлющей две сущности не было до воплощения, но была простая Ипостась Сына, после же воплощения единая Ипостась стала сложной, тварно-нетварной, ибо ипостась определяется согласно той сущности, которую она воипостасирует. «Ипостась Бога Слова до воплощения была проста и несложна; а воплотившись, Она соделалась ипостасью и для плоти, и стала сложною из божества, которое всегда имела, и из плоти, которую восприняла, и несет свойства двух природ, познаваемая в двух природах, так, что одна и та же ипостась и несотворенна по божеству, и сотворенна по человечеству» (св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры).
Как мы уже указали, ипостасное соединение дает новый род единства Творца и твари, который Отцы называли термином «перихоресис», взаимопроникновением сущностей. В Богочеловеке божественная сущность пребывает в тварной как в самой себе, более того, пребывая в тварной сущности, она пребывает в себе – это и значит, что Бог стал Человеком. Далее, тварная сущность Богочеловека пребывает в нетварной как в самой себе, но и более, – пребывая в божественной сущности, она пребывает в себе, – это значит, что человек стал богом. Обе сущности проникают друг в друга, отождествляются друг с другом, но при этом каждая остается самой собой, ибо если бы смысловая граница между сущностями исчезла, то невозможным стало бы и само проникновение. Они не становятся единосущными, ибо тогда необходимо было бы говорить о какой-либо одной сущности, а не о соединении двух, но они становятся единоипостасными. В Богочеловеке соединенные сущности не действуют одна независимо от другой, но в Нем тварное действование становится присущим Богу, а действование божественной сущности, присущим человеку. «Он не был человеком не как не-человек, но как из людей произошедший, пребывающий над людьми и превыше человека, воистину ставший человеком и затем все совершавший не как Бог божественное и не как человек человеческое, но как ставший мужем Бог некоей новой богомужней энергией с нами жительствуя» (Дионисий Ареопагит. Послание Гаию 4). «Единение, сохраняемое от разделения не отменяет различия. (Поэтому) «богомужной» (называем энергию) – как не простую, но и не как нечто сложное; не как принадлежащую одному голому по естеству божеству, или одному простому человечеству, или чему-то сложному по природе, среднему по отношению к двум крайностям, но как ставшему мужем, то есть совершенно вочеловечевшемуся Богу свойственнейшую» (св. Максим Исповедник. Амбигвы к Фоме). «Богомужняя» указывает на «новый и неизреченный способ проявления природных действий Христа сообразно неизреченному способу взаимопроникновения Христовых природ друг в друга. Ибо мы говорим не о разделенных действиях и не об отдельно действующих природах, но о соединенных, каждая из которых с участием другой совершает то, что ей свойственно» (св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры).
Этот новый род единения двух сущностей в святоотеческом богословии именуется «мистериальным», то есть таинственным, а возможность причастия всей твари к этому единству – «таинством», «мистерией».
Домостроительство – дело спасения рода человеческого.
Целью воплощения Бога, как мы уже говорили, было обожение твари – «Бог стал Человеком, для того чтобы человек стал богом» – это главная формула христологии. Воплощение произошло, даже если бы не было грехопадения, ибо обожение есть обладание божественной природой, которое для твари возможно лишь опосредованно, через Богочеловека, иначе – пантеизм. Но факт отпадения придает новое содержание акту воплощения, он должен стать одновременно спасением твари, Богочеловек не только синтез тварного и нетварного, но и «Сотер», Спаситель. Поэтому неотъемлемой частью православной христологии является сотериология (учение о спасении) или, как ее называли Отцы, – «икономия» (домостроительство).
- Спойлер
- Грех не смог разрушить человеческую природу, но словно болезнью поразил ее потенции, поэтому и действия (энергии) человека стали искаженными, они превратились в порочные страсти. Но раз потенции не были окончательно уничтожены, то оставалась возможность исправления, исцеления природы. Ипостась Адама как первообраз содержит в себе все человеческие ипостаси, поэтому его проступок смог исказить всю природу человека, которая передавалась его потомкам. С появлением новых людей природа как бы начала дробиться на множество потенций-природ, принадлежащих все новым возникающим ипостасям, оставаясь неделимой в ипостаси Адама. Ни один человек не обладал природой, как Адам, и поэтому не мог исправить всю природу, но только свою индивидуальную. В Деве Марии восстанавливается не вся природа, а лишь ее индивидуальная, поэтому она не может распространить исправление на все человечество. Если она половым путем зачнет ребенка, то он как и все родится с естественной склонностью ко греху, поэтому «ветхий» способ зачатия, должен быть заменен новым, без похоти. Ипостась Бога Слова, будучи первообразом для самого Адама, в своем воплощении охватывает не только все человечество, но и всю тварь, объединяет в Себе все ее логосы. Через индивидуально исправленную природу Девы Бог проникает во всю человеческую природу поскольку Он воспринимает не ипостась этой природы, а ее полноту. И, далее, исцеляет всю тварь в Себе.
В человеческой природе Христа присутствует все, что является для нее естественным, причем естественным после вкушения от Древа познания: действие потенции страстного начала, тления и смертности. Потенция страстного начала была исцелена Им во время искушения в пустыне, когда Он, в отличие от Адама, отказался от чувственных наслаждений и славы. Правильное отношение к процессу тления Он проявил, когда избрал страдания и висение на Кресте. После грехопадения человеческая природа помрачила свой ум, погрузившись в стихию материи, и поэтому пользуясь чувственным, а не умным восприятием, она боялась тления, которое связано со страданием. Убегая от страданий, она лишь увеличивала свое тление и вскармливала смерть. Но Христос показал, что тление не есть зло, что через восприятие тления возможно выйти из порочного круговорота греха в который погрузилась ослепленная человеческая природа. Не отпав, Ветхий Адам должен был воспринять тление без страданий, теперь же Новый Адам в муках исправляет проступок первого человека. Уничтожить тление можно лишь доведя его до логического конца, который есть смерть. Поскольку тление есть процесс разрушения, разделения, то максимально разделиться с самим собой тварному существу возможно лишь максимально удалившись от Абсолюта, достигнув состояния мертвой вещи, но, если в этом состоянии находится мыслящее существо, то это состояние для него будет тождественно аду, месту минимального присутствия Божества. Поэтому удивительно, но Богочеловек должен погрузиться в состояние богооставленности, в глубины ада, достигнув максимально удаленного от Бога места в инобытии. И вот Абсолют, погрузившись в абсолютный мрак, может ли Он там, в состоянии полного самозабвения не обрести Себя, есть ли в инобытии что-нибудь совершенно противоположное Ему, что может действовать без Него, некое царство зла и смерти? Нет, ибо все инобытие существует лишь по причастию к Абсолюту. И вот ад, восприняв в себя Богочеловека, не может удержать Его в себе, Абсолют, максимально, на сколько это возможно, удалившись от Себя, не находит в этом мраке ничего кроме Самого Себя! Обретение Абсолютом Себя в инобытии и есть акт воскресения. Состояние ада и мертвой вещи являются неотъемлемыми элементами отпавшей инобытийной природы, которая воскресением Богочеловека была приведена в целостность и исправлена, восстановлена. «Исправляя чередующееся тление и изменение естества, Господь и Бог наш воспринял все это естество целиком, и в воспринятой природе Он так же имел страстное начало, украшенное Им по произволению нетлением. Поэтому вследствие страстного начала Он стал по природе ради нас грехом («Ибо не Знавшего греха Он сделал за нас грехом» (2Кор. 5:21), не ведая добровольно избранного греха благодаря неизменности произволения. Этой непреложностью произволения Господь исправил страстное начало естества, соделав конец его (я имею ввиду смерть) началом преображения к нетлению. И как через одного человека, добровольно отвратившего свое произволение от блага, естество всех людей изменилось из нетления в тление, так и через одного человека Иисуса Христа, не отвратившего свое произволение от блага, произошло для всех людей восстановление естества из тления в нетление» (Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию, 42).
Тление и смерть были необходимыми ступенями восхождения первозданной твари к Абсолюту, грехопадение внесло изменение в этот процесс, теперь Богочеловек выступает в роли Адама и висит на Кресте, и полагается во Гроб. Преподобный Максим Исповедник раскрывает вселенское значение Креста (тления) и Гроба (смерти): «Познавший таинства Креста и Гроба Господня познает и цель, ради которой Бог первоначально привел все в бытие. Все являемые вещи нуждаются в Кресте, то есть в том устойчивом состоянии, которое и сохраняет в них связь действий, осуществляемых в чувственном мире; все умопостигаемые вещи нуждаются в Гробе, то есть в той совершенной неподвижности, которая прекращает в них всякие действия, осуществляемые в уме. Ибо когда естественное действие и движение, относящиеся ко всем тварным вещам, сочетаются в единой связи, тогда Бог Слово, единственный из всех существуя в Самом Себе, является, словно Воскресший из мертвых, содержа и описуя все твари, происшедшие от Него. Однако при этом ни одна тварь не обладает родством с Ним в силу естественной связи. Ведь спасение спасаемых осуществляется по благодати, а не по природе» (Главы о богословии и о домостроительстве воплощения Сына Божия).
В лице Адама тварная природа отказалась от Древа жизни, подчинив себя Дьяволу, она вверглась в узы ада, поэтому души всех ветхозаветных людей, даже святых находились в аду. Это самая большая беда, в которой оказалось отпавшее человечество, – святость земной жизни не могла изменить загробной участи, ибо сама человеческая природа была оторвана от Бога и не могла Его воспринимать вне земной жизни. Душа, действуя в своем теле, могла достигать боговедения, но, отделившись от него, теряла эту способность, хотя и сохраняла самую потенцию. Когда же после смерти Богочеловека не только земное, но и загробное бытие человеческой природы, оказалось в единстве с Богом, то и потенции, сохраняемые в душах праведников находящихся в аду, раскрылись и перешли в новое состояние – преддверие Царствия Небесного, ожидаемого после воскресения мертвых. «Он Своей силой и через воспринятую от нас святую Свою плоть, как через некий «начаток», освободил все естество человеческое от примешавшегося к нему по страстности зла, подчинив самой этой страстности естества царствовавшее некогда в ней, то есть в страстности, над естеством лукавое владычество» (Максим Исповедник. Вопросоответы к Фалассию, воп. 21).
Таким образом, страдания и смерть Христа являются неотъемлемыми актами в деле исправления человеческой природы, и ее обожения. Преподобный Максим Исповедник гениально раскрывает икономию Бога, в отношении твари: «… И вот, человек не последовал данному ему при творении естественному движению к своему неподвижному Началу, я имею ввиду Бога, но, напротив, добровольно, неразумно и противоестественно подвигнулся к тому, что ниже его самого, над чем он сам получил от Бога повеление господствовать. Он злоупотребил данной ему при творении естественной способностью к соединению разделенного и направил ее скорее на разделение соединенного, так, что сам чуть было не подвергся плачевной опасности снова уйти в небытие. Поэтому-то «природы обновляются», и совершенно Неподвижное по природе, чудесно, сверхъестественно и, так сказать, неподвижно двигается к тому, что по природе подвижно. И «Бог становится Человеком», чтобы спасти погибшего человека и исполнить великий совет Бога и Отца, возглавив все, что на небе и на земле, в Самом Себе, в Ком оно и было, сотворено, Самим Собой соединив разрывы во всеобщей мировой природе и показав всеобщие логосы, которые превосходят частные и которым свойственно соединять разделенное. В самом деле, всеобщее соединение всего с Самим Собой Он начал с нашего разделения (на мужской и женский пол), ибо стал совершенным Человеком из нас, ради нас и сообразно нам, имея в Себе все наше без остатка, кроме греха, и совершенно не нуждаясь для этого в естественных брачных отношениях, ведь во Христе Иисусе нет ни мужского пола, ни женского (Гал. 3:28). Затем, Христос, посредством Своей человеческой жизни освятив нашу обитаемую землю, после Своей смерти беспрепятственно прошел в рай. Оттуда, поскольку для Него земля, где мы живем, с этого момента не отличается от рая, Он опять явился на ней, после воскресения из мертвых общаясь со своими учениками. Тем самым Он показал, что вся земля едина и не делима сама в себе, сохраняя от различий и разделений тот логос, согласно которому она существует. Далее, Христос посредством Своего вознесения на небо соединил небо и землю, и взойдя на небо вместе с этим земным телом, которое единоприродно и единосущно нашему, тем самым доказал, что вся чувственная природа едина согласно ее более общему логосу, в Самом Себе стерев отличительное свойство разделения рассекавшего ее разделения. Затем, вдобавок к этому Христос соединил чувственное и умопостигаемое, по порядку пройдя вместе с душой и телом, то есть с совершенной нашей природой, через все находящиеся на небе божественные и умопостигаемые воинства. Наконец, после всего этого, Христос, согласно Божественному замыслу о человечестве, пришел к Самому Богу, то есть Тот, Кто как Слово, никоим образом никогда не отлучался от Отца, как Человек, согласно Писанию, предстал за нас пред лицом Бога и Отца (Евр. 9:24), и как Человек, по непререкаемому послушанию на деле и по истине исполнил то, чему Он Сам, как Бог, предопределил произойти. Словно некоего иного Человека, Он показал единой всю существующую тварь, которая восполняется соединением своих собственных частей друг с другом и склоняется к себе самой целокупностью существования…» (Амбигвы).
История христологического догмата. Период доникейский.
Личность Христа очень ярко освящена в новозаветных писаниях и это понятно, ведь именно Христос стал Новым Заветом, союзом между Творцом и тварью, Он был исповеданием апостольской веры. Главные постулаты христологии были намечены в основном в писаниях св. апостолов Иоанна и Павла, так что можно говорить о целой богословской традиции уже в I веке. Именно в их проповеди глубже всего раскрывается божественность Христа: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богом» (Ин. 1:1); «да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная» (1Ин. 5:20); ап. Фома во время явления Христа прямо исповедует Его Богом: «Господь мой и Бог мой» (Ин. 20:28); Сам Христос говорит о Своем равенстве с Отцом: «Я и Отец – одно… Иудеи сказали Ему в ответ: не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом» (Ин. 10:30-33); «Христос по плоти, сущий над всеми Бог» (Рим. 9:5); «Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит. 2:13);. При этом, в Новом Завете Христос представлен как обычный человек («Сын человеческий») во всем подобный нам, Он родился, возрастал, алкал, жаждал, спал, ел, печалился, плакал, страдал и умер на кресте. Так же мы находим идею того, что Христос – единство Бога и человека: «Слово стало плотью» (Ин. 1:14); «ибо в нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол. 2:9); «Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти» (1Тим. 3:16).
Но из апостольского учения о Христе можно было делать неоднозначные выводы, которые вели к множеству ересей. Проповедь апостолов осуществлялась в среде людей с уже устоявшимся многовековым мировоззрением и мироощущением. Во первых, Евангелие возвещалось самим же иудеям. Для иудаизма, знающего только единоипостасного Бога-Яхве, отношение между Богом и миром может быть лишь энергийное, Бог может воплощаться в мире лишь только своей волей в законе и пророках. Поэтому иудействующие христиане воспринимали Христа лишь как воплощение Божественной энергии, или воли, как высшего из пророков и учителей, но не как Самого Бога. Во вторых, многие из язычников принявших христианство принадлежали к секте «гностиков». Гностицизм как религиозно-философское течение представлял собой смесь многих языческих учений и искаженного иудаизма. Гностики основывались на учении о двух первоначалах одно благое и идеальное, другое злое, которое есть материя. Борьба этих начал порождает наш мир, в котором частицы благого начала смешаны с материей, в человеке благо осознало себя и должно устремиться к себе через борьбу с плотью, выражающей злое начало. Учение апостолов гностики поняли так, что высший из порожденных Богом Отцом сынов, тоже богов, – Логос или Разум самого Бога пришел в мир, чтобы возвестить тайное знание через которое возможно спасение. Но для гностиков Спаситель не должен был соединяться с материей, ибо тогда он был бы таким же человеком, как и все, подверженным злу. Поэтому они учили о том, что Христос воплотился призрачно, Его плоть была иллюзией, Он не страдал и не умер на кресте, но представил лишь видимость этого. Отсюда возникла новая христологическая ересь называемая «докетизмом», то есть учением о призрачности тела Христова.
Против иудейских и гностических лжеучений выступали непосредственные восприемники апостолов – мужи апостольские. Самые известные из них свщмч. Игнатий Богоносец и Поликарп Смирнский ученики ап. Иоанна Богослова. В писаниях св. Игнатия мы находим самую главную мысль православной христологии: если Христос не Бог, то он не может быть спасителем, так как спасение только от Бога; если Христос не имел плоти подобной нашей, то спасение наше тщетно, так как оно заключается в реальном единении твари с Творцом. Здесь была задана основная интуиция христианского мироощущения – Бог стал человеком, непереставая быть Богом.
Интеллектуальное осмысление христологии началось с апологетов. Один из ранних защитников христианства был мч. Иустин Философ. Он, и вслед за ним большинство апологетов, учил о том, что в начале Бог был один, однако в Нем пребывала «разумная потенция», она была «внутренним Логосом Божиим». Далее она становится «Логосом произнесенным», «внешним», «идеей и энергией». «Перворожденное» Слово не перестало быть в Боге, но стало иным чем Отец, «другим Богом». Через Логос Бог сотворил мир и через Него же раскрывает Себя миру. Жизнь мира и есть раскрытие в нем Бога Отца через Логос, вершина этого раскрытия или икономии – Христос. Поскольку учение апологетов находилось под сильным влиянием античной философии, то Логос мыслился ими ниже Отца, и не как ипостась, а как энергия Бога, при этом Он отождествлялся со Святым Духом или ангелом.
