Творчество наших авторов

[Val]

Для начала, наверное, можно было бы попросить наших авторов перенести сюда то, что они помещали на форум ранее...

[Brittany]

Он ушёл "по-английски"
Он ушёл «по-английски»,
Ни с кем не прощаясь.
Солнце кануло в море
На целую ночь.

Может кто-то вдруг вздрогнул,
О нём запечалясь,
Может, плакала где-то
Жена или дочь.

Он оставил на память
Немного аккордов
И немного стихов
Непонятных по смыслу.

И звучал, словно хрип
В перерезанном горле,
Странный звук, восходя
Постепенно до свиста.

Где-то там в небесах
Распахнулись ворота,
Громко грянули трубы
В приветственном марше,

И, наверно, он сразу
Там встретил кого-то,
Чтобы вместе подумать
О жизни вчерашней.

[Boy Gold Ring]

green-aura

Boy Gold Ring

Спасибо вам обоим! я с удовольствием ваши стихи читаю!

Спасибо Вам!

[Boy Gold Ring]

Я На Месте Сталина



Thanks to BG ("Молодые Львы")


..."Буддийские теоретики причисляют сюда же (убийство на основе алчности) все случаи вынужденных убийств в целях самообороны и защиты друзей, родных и близких.Казалось бы, в этом нет греха, но юридическая мысль и мысль религиозная идут нетождественными путями.Тот, кто решается убить другого из желания сохранить свою жизнь и жизнь близких, алчет продлить свои дни ценой чужой смерти, и его ждёт неблагое новое рождение.Совершив такое убийство, буддист знает, что это – тяжкий грех, и всегда стремится к покаянию. ... И подобное убийство (на почве вражды) не может быть в религиозном отношении оправдано ни требованиями социальной справедливости, ни политической ненавистью, ни ситуацией войны.
Иными словами, учение о формах существования как круговороте рождений служило идейным источником буддийского классического пацифизма."...
(Т.В.Ермакова, Е.П.Островская."Классический буддизм" СПб., "Петербургское востоковедение", 2004, стр.189.)





Переносим столицу в Тюмень,
Ведь Адольф за Урал не пойдёт,
Чтоб в длиннейший и солнечный день
Сердце не было впаяно в лёд;
Чтобы внукам было тепло
От живых разговоров, не только от фото в пыли,–
Эшелоны везут на восток
Всех "красных" гостей бесцветной и круглой Земли.

А за Волгой земли до хрена,
За Волгой земли до хрена,
Отступать всегда есть куда, ведь Бог живёт и за Москвой,
Ты носишь Его в себе
Всегда.

Ты мне скажешь, что я не подарок,
Ты вольна говорить, но я рождён не твоими словами
И живу для тебя, а не для твоих слов;
Соглашайся, когда я приглашаю тебя
В Магадан, а не на Кишинёв.

Так переносим столицу в Тюмень,
Термос с чаем и с Буддою мёд,
Чтоб в длиннейший и солнечный день
Сердце не было впаяно в лёд.

2003



Смертнице


Thanks to BG ("Девушки Танцуют Одни")




Я скажу тебе вслед:
"Всё могло быть иначе.
Ни к чему нарушать
Водной глади покой;
Так что, в следующий раз,
Если только захочешь,
Если только ты сможешь –
Становись мне сестрой".

В герменевтике слаб
Твой наставник несчастный:
Снова ищет врагов
Вне своей головы.
Я принёс ему ром –
Оказалось, напрасно:
Он разбил свой бокал
И со мною общался на "вы".

Ты несёшься вперёд,
Диким ветром гонима –
Там, где небо спешит
Разорваться на три.
Ну а те, кто тобой
Были в жизни любимы,
Неразбавленно лгут,
Что ты смыла грехи.

Проще, чем дважды два,
Ярче Солнца в прихожей:
Ты хотела войти –
Не хватает ключей.
Он такой же, как ты,
Только старую кожу
Он оставил внизу –
Научился у змей.

Замечаешь: круги
Затихают немного,
Вопреки всем законам
Немого кино;
Испаряется страх,
Исчезает тревога –
Мы над морем летим,
Забывая гнездо.

2003

[Boy Gold Ring]

Шкатулка Речного Песка


Шкатулка речного песка:
Моя Академия нежных объятий;
Беседу ствола и виска
Согрело тепло твоих рукопожатий;
Когда ты одна в глубине,
Ты любишь, не зная, что это такое,
И белые камни на дне
Оставлены снова ожившей Луною.

Все реки текут в Океан:
На запад Нева, на восток Амазонка;
Ты смотришь на чистый экран
И видишь сюрпризы своей киноплёнки.
Когда я гляжу на тебя,
Идущую тихо по первому снегу,
Он тает, не зная огня,
И с ним за компанию – душное эго.

Похоже, что нам не понять
Ни смысла победы, ни целей военных:
Они призывают стрелять
Последних отцов в отцов предпоследних.
Кого–то спасает броня,
Другие гордятся цветом берета –
Мне эта страна не родня,
Я знаю: они – наши прошлые дети.

Как трудно привыкнуть к Пути
Без страха и лжи, без борьбы и тревоги,
Его перекрёстки в груди,
Но клевер его холодит наши ноги.
Шкатулка речного песка:
Конфеты с начинкой, приветы из дома,
Мы смотрим друг другу в глаза
И вновь произносим: «Так будем знакомы!»

2004





Кот Зелёных Трав


Кот Зелёных Трав,
Где твоя накидка?
В лагере врагов
Ставят на ничью.
В третьеглазом лбе
Кроется ошибка,
Если вдруг тебе он
Скажет: "Не люблю".

Кот Зелёных Трав
Знает так немного,
Он мурлычет: "Сэр,
Вам не угодишь!"
Внучка Гутенберга
С самого порога
Крикнула: "Беги сюда!
В этой книге – мышь!"

Кот Зелёных Трав
Верит в привиденья:
Целый день играл он
С ними в "Кто видней?"
Кошка Голых Стен
В День свой Не-рожденья
Всех их приглашает
Веселить гостей.

Кот Зелёных Трав –
Спецагент ушельцев,
И невозвращальцев
По планете гид.
Он идёт срединной
Тропкою младенцев,
Иногда хохочет,
Никогда не спит.

Может быть, у всех
Есть свои колодцы,
У меня бы тихо
Там звучал Шопен;
Кот Зелёных Трав
Греется на солнце,
Словно наблюдатель
Нереальных сцен.

2004

[Brittany]

Boy Gold Ring

[Boy Gold Ring]

Boy Gold Ring

Спасибо, Нора, милая!

[Ученик]

Хочу влюбиться воле вопреки

Хочу писать красиво, нежно, страстно;
Хочу влюбиться воле вопреки
И ощутить как жизнь моя прекрасна
Каснувшись лишь на миг твоей руки.

[Elvira]

Тот взгляд попал так в точку.
Ей не уснуть теперь, а дочку
Укроет синим одеялом,
Забыв покой и мыслям улыбаясь.
Он на неё лишь раз вглянул
А счастье эхом отзываясь
Всю ночь тревожить будет сладко.
Как всё понятно, всё так ясно.
Зачем искать слова напрасно?
Хватило взгляда чтоб понять
Он любит! Как тут можно спать?

[Boy Gold Ring]

Светлый Дождь

Ст. для Далай–Ламы 14–го

Thanks to А.Васильев ("Романс")




На серых площадях
Холодный мокрый снег,
И влажная земля зачем-то бережёт
Наш нервный след.
Но Солнце знает путь,
Изменчива Луна –
Ты, выйдя, улыбнулся, и рассыпалась в тот миг
Моя стена.

Прими мои цветы;
А дикторы молчат,
Но если кто не спрятался, то ты
Не виноват.
А после – снова ночь,
Но слабая рука
Сильнее сотни Рэмбо, чтоб помочь
Нам в День Сурка.

И с неба светлый дождь,
И талая вода
Смывают и уносят прочь печаль
И грим "врага",
Смывают и уносят прочь печать
И грим "врага".

2004

[Boy Gold Ring]

Разрыватель Порочных Кругов (We–Day)




Разрыватель порочных кругов
Изумлённо глядит из подполья,
Он в любую минуту готов
Появиться на нашем застолье,
И, взмахнув своим рыжим хвостом,
Распугав всех привыкших пугаться,
Он останется с теми, кого
Сосчитать невозможно по пальцам.

Разрыватель порочных кругов
Переходит от слов прямо к делу,
Ни в горах, ни в лесах островов
Вам нежней не найти джентльмена.
Он галантен и крайне учтив:
На защиту своей Хиросимы
Бросил огненный клин журавлей –
Виртуально-воздушные силы.

Праздник We начинается с нас,
Распускается в плюс-бесконечность,
Как Луна, он всегда к нам анфас,
Юбилеи меняет на вечность.
Свои свечи каштаны зажгли
За погибших от рук механичных;
Я не знаю, где край у Земли,
Я не вижу столбов пограничных.

Разрыватель порочных кругов
В бутике примеряет обновки:
Камуфляж эфиопских цветов,
И винты – чтоб по дулу винтовки.
Прочитав свою тронную речь
По бумажке и вслух (для прикола),
Он играет в пятнашки с судьбой,
Утешая директора школы.

2005

[Boy Gold Ring]

Детское Reggae


Thanks to BG ("Zoom Zoom Zoom")



Она смотрит моими глазами на синее небо,
Умный восток отражается в зеркале неба,
Верь – не верь, подо льдом мы как светлопрекрасные девы,
Что сияют, как звёзды, не желая ни зрелищ, ни хлеба.

Сестра, не сердись, я порой вёл себя слишком скучно,
Но я радуюсь каждой попавшей в «десятку» стреле.
Все войны случились оттого, что дети были послушны,
И ещё потому, что любовь пиромана не хочет жить, как рыба, в воде.

Мы можем изучать о полётах книги,
Можем говорить: «Как здесь душно!..»,
Можем бороться со мглой, отключая ей свет;
Но ей-то известно, что мира не будет,
Покуда дети слишком послушны,
И вот она шлёт им свой нежный и вечный привет.

Отец, я люблю тебя больше, чем могут представить
Те, что не плачут, мужчины, в своих пеленах,
Только ты не волнуйся: меня им уже не заставить
Быть готовым запеть ваши странные песни без тестов на радость и страх.

Ты можешь верить, что ты обязан
Своею жизнью грозной «катюше»,
Можешь воевать с темнотой, отключая ей свет;
Но ей-то известно, что мира не будет,
Покуда дети слишком послушны,
И вот она шлёт им свой нежный и вечный привет.

2005

[Brittany]

Солнечные Псы и Лунные Волки

Бежали Солнечные Псы,
Едва касаясь почвы колкой,
А им наперерез, носы
Уставив воздух, мчались Волки.

Те Волки Лунные в ночи
Стелились как Селены тени,
И солнца первые лучи
Обречь хотели на съеденье.

Клыки сверкали, как мечи,
Стояла дыбом шерсть на холке:
В предутренней святой ночи
Неумолимо мчались Волки.

Сошлися грудью в грудь две стаи,
Биясь на смерть, не на живот:
Одна крупинка золотая
На небо вызволилась. Вот –

Светлеет небо на востоке,
Зарю маня к себе скорей,
И истекают кровью сроки
Волче-собачьих главарей.

Окрашен розовым рассветом
Новорождённый утра зов,
И светлым солнечным приветом
Звучит нам лай всех добрых псов.

[Boy Gold Ring]

Солнечные Псы и Лунные Волки

Браво!

[Boy Gold Ring]

Открывшим И Вернувшимся


И вот опять
Весеннее солнце
Приветствует тех,
Кто добрался до дома,
И ветер им песни поёт.
А в новых лесах,
И садах, и пустынях
Остались следы их,
И всё ожидает,
Что будет лишь свет,
И зла темнота не придет.

1997




Лето


Лето наступило, и лето идёт:
Вот оно – время отправляться в полёт,
Звезда зовёт,
Но нам не по пути.
Каждый праздник будет красивым, как день,
Лишь на краткий миг промелькнёт эта тень,
И думать лень
О том, что восемь без пяти.
До свиданья, спящие! Крепкого сна.
Лето одно на всех.
Только звон Луны и песни ветров –
Дело наше.

1997




Весна


Грядёт амнистия томящимся в снегах
Порядком подзабытым обвинённым.
Вернее, так: на свой же риск и страх –
Торжественный побег. Сигнал – зелёный.

По обаянию нигде им равных нет.
Своею свежестью, теплом и ароматом
Они успевают покорить весь свет,
Лишь солнечный с ушами тронет лапкой.

Народ они весёлый и смешной;
Считать их голоса?.. – уж лучше слушать.
И без обиды тот, кто раньше был с сосной,
В ветвях березы сомневается о суше.

Их несекретные агенты – среди нас!
Пароль – улыбка солнцу без уловки.
Тебя я попросил бы поспешить,
Пока они не кончили вербовку.

1998

[Boy Gold Ring]

В Лучах


А в окнах дома напротив
Часто появлялась собачка –
Всегда в хорошем настроении
И с розовым букетом в руке.
Почтальон им приносил
Письма с Троепчёльными марками,
И лето было, лето было –
Лежало на траве.

Где ты,
Где сачок твой?
Солнце уже… Уже…

А из подъезда по беличьим следам
Выступил мальчик.
Ему два годика, и цвет его глаз –
Посредине весны.
Королева здешних мест
Прыгала в ручье – э–э!
И не смотрела, не смотрела
На круглые часы.

Где ты,
Где сачок твой?
Солнце уже… Уже…

1998



Этой Ночью


До вечера – в работе,
Наверное, на пользу.
Товарищ – чёрный кофе,
Расстроенные пальцы...
Под шелест мудрых капель,
Сбежавших от мороза,
Друг другу этой ночью
Они с любовью снятся.
И кто-то, не спросясь,
Врывается в святое,
И где-то бьют хрусталь
Как будто бы стекло –
Им не до дел сейчас,
На это есть герои,–
Они глядят в глаза
Пока не рассвело.

1999



Когда Подобреют Ветра


Я чувствую: к нам приближается время,
Когда подобреют ветра,
И море какой-то светящейся лени
Охватит все эти дома,
И холмики чудных старушек в их память
Живой улыбнутся травой...

Кем же застану я
Самые первые дни,
Кто будет видеть всё то же
Рядом со мной?

Дела в эту пору не могут не быть –
Всё медленно сходит с ума:
Зелёные призраки входят в сады,
И те отвечают им: "Да!"
И кто мог подумать, что демон асфальта,
Расчерченный, примется петь?

Каждый успешный шаг –
Он достаётся вдвойне,
Я говорю: "Ну, постой же,
Зачем так лететь?"

И вот, на закате, в объятьи сирени,
Ты где-то, должно быть, стоишь.
Домой торопясь, растворяются тени,
Тебе остаётся их тишь.
Так если не против, позволь хоть недолго
Увидеть всё то же тогда!..

Ну а сейчас – пускай
Всё станет так, как есть
Там, где ни зла, ни добра,
И дорога одна.

1999

[Brittany]

Я чувствую: к нам приближается время,

Когда подобреют ветра,

Boy Gold Ring
Где стихи 2007?
И почему Вы только в этой ветке?

[Boy Gold Ring]

Я чувствую: к нам приближается время,

Когда подобреют ветра,

Boy Gold Ring
Где стихи 2007?
И почему Вы только в этой ветке?

Спасибо!
Я пока читаю Возможно, вскоре вступлю в разговоры и дискуссии.Но часто кажется, что эти стихи скажут за меня лучше, чем мои слова в прозе

[Boy Gold Ring]

Всё, Что Мне Нужно


Thanks to J.Lennon ("Nobody Told Me")



Меня не защищайте: я всё равно умру,
Меня не охраняйте: я всё равно уйду;
Твоя двойняшка – Кенга, а мой любимец –Ру.
Весёлые картинки, спасибо вам за смех,
Последние снежинки растают раньше всех;
Придумывать оружие, должно быть, страшный грех.

Всё, что мне нужно – так это любить Тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить Тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить Тебя.

Мне изменила память, осталась только ты,
Одни боятся света, другие – темноты;
Отправить бы Ринпоче на конкурс красоты!
Над Чёрным морем можно повесить белый флаг;
Приснились все блаженные, желали всяких благ;
Ну что, давай, показывай, посмотрим, кто твой враг.

Всё, что мне нужно – так это любить тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить тебя.

Живут же люди в наших недвижимых домах,
Где пьют свои коктейли, мешая риск и страх,
Куда привозят дхарму в “пустых” грузовиках!

Всё, что мне нужно – так это любить Тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить тебя,
Всё, что мне нужно – так это любить тебя.

2007

[ku_ka_re_ku]

1.
От автора.
Я не рекомендую читать рассказ лицам до 18 лет и тем, кто патологически не приемлет ненормативную лексику. Но, несмотря на её наличие, я хотел бы, чтобы девушки читали рассказ и не бросали на середине, даже если появится такое желание.
При прочтении желательно иметь под рукой песню Duran Duran «Come Undone».
http://www.zaycev.net/pages/15/1500.sht ml скачать песню!!!

РАН
Я хочу рассказать о своём друге. Его звали Ран. «Звали» потому, что сейчас его нет. Такие, как он умирают молодыми.
Его настоящее имя не Ран, но это не имеет значения. Я всегда буду называть его Раном, даже здесь, в этом рассказе.
Мы учились с ним в одной институте, в одной группе и жили в одной комнате в общежитии. Ран был довольно умён, даже выделялся на фоне остальных студентов. Он был в меру весел, в меру задумчив. Общаться с ним было легко и интересно. С ним можно было говорить на любые темы без какой бы то ни было назойливости и занудности с его стороны. У него был только один недостаток, который его и сгубил.
Если говорить о внешности Рана, то я скажу, что он был красивым. Не могу точно сказать за девушек, но мне казалось, что он должен был им нравиться. Ран, как мне казалось, думал так же. Он был высоким брюнетом с правильным лицом. Телосложение у него было самое обычное: не Апполон и не дистрофик.
Но к моему удивлению Ран вовсе не слыл ловеласом и не стремился им быть. Никто никогда не видел Рана с девушкой. Никто не видел, как он мило с ними беседует или хотя бы улыбается одной из них.
По каким-то одному ему известным причинам он откровенно грубо, по-хамски относился ко всем девушкам. Это и был тот самый его недостаток.
Возможно, в общении с девушками иногда полезно немного хамства, если уж ты не можешь полагаться на «легальный» способ привлечения к себе внимания. Но в том то и дело, что Ран вполне мог обойтись без него. Да и поведение его нельзя было назвать обычным хамством или наглостью, это была грязная грубость, я бы даже сказал полноценные оскорбления.
В порядке вещей для него было подойти к компании незнакомых ему девушек и, повиснув на плечах двоих из них, сказать:
- Ну, что, суки? Отсосать хотите?
Я не знаю, что в этот момент испытывали девушки, наверное, шок, но мне точно было стыдно за Рана. Девушки даже и не знали, как на это реагировать: вроде бы такой красавчик, а говорит такие слова. Они растерянно хлопали ресницами и переглядывались.
В жаркий день поздней весны или ранней осени он мог запросто окрикнуть идущую впереди него девушку словами:
- Э, шалава, почему трусы не надела? Обтянула жопу, аж манду видно!
Ран поражал меня своим поведением. Мне хотелось сделать вид, что я его не знаю, что я не с ним.
- Какого хрена ты делаешь, Ран? – спрашивал я его.
- А чё?! – отвечал он и дальнейшие мои вопросы и реплики просто игнорировал.
Я тоже не урод и без лишней скромности скажу, что мы с Раном могли бы быть первыми ёбарями в радиусе двадцати километров вокруг общаги. Но он всё портил.
Иногда мне даже было страшно за него, когда он откровенно нарывался на неприятности.
Однажды мы зашли с ним в библиотеку. Ран со сморщенным лбом читал Ницше и периодически бормотал:
- Ницше – руль. Девок, говорит, надо плётками хуярить, - и снова погружался в чтение.
Вычитав то, что ему было нужно, он стал от скуки оглядывать других студентов. Очень скоро его взгляд остановился.
- О! – произнёс он и направился к какой-то девушке.
- Ран! Стой! – позвал я его, догоняя.
Ран подошёл к девушке и выдал:
- У тебя такая короткая юбочка! Хочешь, чтобы я тебя тут трахнул или пойдём в ваш блядский сортир?
Пока девушка моргала глазами, Ран добавил:
- Что ты смотришь, овца?! Я выебу тебя по первому классу. Будешь стонать, как последняя шалава.
Я дёрнул Рана за руку.
- Ты чё гонишь, урод? – зашипел я на него.
Повернувшись к девушке я, как мог, извинился за Рана, бормоча что-то о плохом дне. Но было видно, что одних моих извинений ей недостаточно. На следующий день его избили.
Друзья девушек избивали Рана несколько раз, а мелкие разборки с их парнями происходили регулярно.
- Ран! – почти кричал я на него на улице, - Я тебя вообще не понимаю! Что ты делаешь?! Зачем тебе это надо, придурок?!
Ран делал наигранно идиотское лицо, вытягивал губы трубочкой и якобы задумчиво смотрел в землю.
- А чё у неё всё видно? Нихуя! У меня аж стоит! Может я её и правда хочу трахнуть? – отвечал он, таким тоном, будто всякие там драки и разборки он вообще не брал в расчёт.
- Ты полный идиот. Тебе так ваще ни одна баба не даст!.. Ты когда вообще последний раз трахался?
- Позавчера шлюху ебал.
Он всегда говорил что-то подобное. Он, конечно, часто пропадал из поля моего зрения, но я почему-то не верил его словам. Уж очень неправдоподобны были рассказы о его похождениях.
- Да не пизди! – говоил я ему, - Я сколько тебя знаю, ты, сука, вообще никого не ебал. Может ты дрочишь в тихоря, а?!
- Да пошёл ты! – рявкал на меня Ран с угрозой в глазах и прекращал разговор.
Не смотря на это, Ран был хорошим другом: никогда не врал по мелочам, если дело не касалось девушек; не предавал, сдерживал обещания, на него всегда можно было положиться.
2.
У нас обоих не было ни братьев, ни сестёр. И от этого наша дружба была только крепче. Мы чувствовали себя братьями.
Мне казалось, что Ран должен был быть счастлив, что ему ничего не стоило выбрать себе хорошую девушку и очаровать её. Но эта его шизинка всё портила. И сколько я его не расспрашивал, сколько не объяснял ему, что он не прав, он ничего не хотел слушать, ничего не объяснял, строил из себя придурка или партизанил.
- Надо было тебя не Ран назвать, а Дуран, - говорил я ему.
- Заткнись, - отвечал он, а его настроение всегда после этого портилось.
Слово «Дуран» я употреблял неслучайно. У Рана был пунктик насчёт песни Duran Duran «Come Undone». Эта была ещё одна странность Рана.
Представьте себе двадцатилетнего кабана, который слушает эту песню и плачет. Слушает снова и снова и плачет. Я понимаю, песня хорошая и красивая, но не до такой же степени, чтобы слушать её по двадцать раз подряд и всё это время плакать. А именно этим Ран и занимался. Но, конечно, не всегда, а только когда был пьяным.
Первый раз я «застукал» Рана за этим занятием ещё на первом курсе, в самом начале учёбы. Всей группой мы отмечали её день, то есть «день группы». Конечно же, мы напились. Собственно в этом «отмечание» и выражалось.
Прейдя в общагу, мы добавили ещё, сколько – не помню, потому что отрубился. Отрубился я ненадолго, меня разбудила громкая музыка. Щуря глаза и пытаясь оторвать голову от того, на чём она лежала, я слышал песню Duran Duran «Come Undone». Очнувшись в очередной раз, я понял, что песня всё повторяется и повторяется. Преодолевая покачивания комнаты, я сел на кровати и увидел такую картину. Ран сидел на голом полу, выставив ноги вперёд, его голова лежала на его кровати. Сам Ран трясущимися губами беззвучно повторял слова песни, а из его глаз по вискам текли слёзы. Он выглядел так, будто его изнутри разрывает нестерпимая боль.
Отерев своё лицо ладонью, я выдавил:
- Ран! Ты… чего?
Ран не отреагировал на мой вопрос.
- Ну, и хрен с тобой, - сказал я через три минуты и, свесив голову на грудь, снова повалился на кровать.
Я бы, наверное, забыл этот случай на следующее утро. Да я и забыл. Но подобная история повторялась всякий раз, как Ран выпивал. Он слушал одну и ту же песню и плакал, и плакал.
Поначалу он стеснялся меня, утирая слёзы или пряча лицо, но потом и стесняться перестал.
Я пытался говорить с ним об этом, но он либо вообще не отвечал на мои вопросы, либо нёс какую-нибудь чушь.
- Ну, пьяный был, - говорил он, - Ну, песня хорошая…
- Ну, не настолько же хорошая Дюран ты, Дюран! Да и не такой уж пьяный ты был. А?
- Короче, отстань, - отвечал Ран.
Из-за этой песни я начал называть его «Дюран Дюран», а потом и просто «Ран».
Говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Правильно. Но это не про Рана. Сколько раз я пытался развязать ему язык, выпытать у него, чего он так убивается под эту песню! Язык у него действительно развязывался, но как только разговор доходил до нужной темы, он тут же мрачнел и уходил в себя.
- Ра-ан, - говорил я ему доверительным тоном, тряся за плечо, - Колись.
Ран сидел насупившись.
- Ты о чём? – отвечал он, - Чё ты ко мне пристал?
Он даже как-будто трезвел в этот момент. Ни на какие уговоры и расспросы не поддавался. Но я видел, что ему есть, что мне сказать.
- Ну, и пошёл ты! Надо будет, сам расскажешь, - ворчал я.
Меня даже обижало молчание Рана. Мы с ним были достаточно хорошими друзьями, по крайней мере, я ничего не утаивал от него. А если что-то хотел утаить, то и не интриговал его так, как это делал он.
Я прекратил свои расспросы, надеясь на то, что Ран когда-нибудь сам расскажет, но он упорно молчал. Я притворялся обиженным, а он просто игнорировал это.
Наверное, он продолжал бы молчать и дальше, если бы не один случай.
Однажды мы возвращались из ночного клуба… Кстати, в клубах Ран вёл себя как последний эгоист. Он не только отталкивал девушек от себя, но и от меня тоже.
Девушки издалека строили ему глазки, а он не реагировал. Они подходили к нему, смущенно улыбаясь, а он рычал им в лицо:
- Пошла на Джигурда, шалава!
Удивлённые и оскорблённые девушки уходили от него, не решаясь даже сказать что-то в ответ.
- Ран, сука! – орал я ему на ухо, перебивая грохот музыки , - Я с тобой в клуб больше никогда не пойду!
- А чё? – орал он в ответ.
- Потому что ты, сука, не только от себя всех девок отпугиваешь, но, сука, и мне мешаешь. Понятно?
- Понятно! – орал Ран мне на ухо.
- Тогда закрой ебало, красавчик!
Как показывало время, ничего понятно ему не было.
В тот раз он распугал всех, кто к нему подходил и даже сам начал приставать к девушкам со своими репликами. Остатками своего пьяного разума я понял, что пора уходить, тем более, что охранник уже давно поглядывал в сторону нас в общем, и в сторону Рана в частности.
Так вот, той весенней ночью мы возвращались из клуба и встретили пару проституток. Я увидел их первым и, притягивая Рана за воротник куртки, сказал ему:
- Ран, пойдём на другую сторону.
- Не-е, нихуя, - начал бузить Ран, заметив проституток.
- Твою мать!
Тащить его пьяного и брыкающегося через ночную, но довольно оживлённую и покрытую льдом дорогу было опасно – нас просто могла сбить машина. Поэтому я отпустил Рана и пошёл за ним.
- Молодые люди, вам не скучно? - замурлыкала одна из проституток.
3.
- Нам-то? – начал Ран, - Ну, нам охуительно скучно. Скучно так, что просто пиздец! – он старался говорить с наигранно правильной интонацией. Эта наигранность накладывалась на пьяный голос, и получалось даже смешно. Я слышал, как Ран то взвизгивает, то басит чего-то, и начал ржать над ним.
- С-сука, Ран! Пошли! - говорил я ему сквозь смех.
- Нам скучно, блядь, как никогда! – продолжал Ран, - Но вас, - он сделал выразительную паузу и потыкал в проституток указательным пальцем, - Вас, блядей дешёвых, я никогда ебать не буду.
«От те раз!» - подумал я, - «А говорил, что всех блядей города уже переёб».
- А ты будешь? – повернулся ко мне Ран. Увидев глубокое раздумье на моём лице, он что-то крякнул, повернулся к проституткам и ответил за меня, - И он не будет. Понятно вам, шалавы?.. Грязные пизды.
Ран вытянул палец и полез на проституток, тыкая пальцем им в лица.
- Грязные пизды, - повторил он и пьяненько захихикал.
- Да пошли вы! Козлы, - рявкнула проститутка и ударила по его руке.
Ран удивился. Секунд двадцать он с серьёзным лицом смотрел, как я беззвучно ржу над ним, широко открыв рот, а потом повернулся к шлюхам и повторил свой жест.
- Грязные пизды, - пробузил он, тыкая пальцем в лицо проститутке.
Проститутка ударила его ладонью в лицо, и он повалился на землю. Я стал поднимать его, но от смеха мои руки слабели, и Ран вываливался из них. Сам я еле-еле держался на ногах.
- Я щас обоссусь, - выдавил я сквозь смех.
- Я те-е обоссусь, - борогозил Ран где-то внизу.
В общем, нас тогда развезло. Но и этого нам показалось мало. По дороге в общагу мы купили ещё бутылку водки. В общагу мы пришли около четырёх часов утра, и нас туда, естественно, не пустили. До шести утра вход в общагу был запрещён, тем более в таком виде.
Расположившись на ближайшей лавочке, мы начали распивать купленную водку из горла. Ничего другого нам не оставалось делать. К тому же на улице было довольно холодно. Мороз приятно пощипывал щёки, но пальцы немели. Да и наше весёлое настроение благоприятствовало продолжению пьянки.
Привкус водки был каким-то синтетическим, но нам было всё равно. Ран явно хотел нажраться, поэтому пил больше меня. Возможно, именно поэтому у меня ещё только начали подрагивать пальцы, а Ран уже блевал, сотрясая ночную тишину соответствующими звуками.
- Ты чё, Ран? – спросил я его с небольшой усмешкой. Я хотел было подразнить его, сказать, что он и пить-то не умеет, как у меня самого похолодели руки, а в голове помутнело. Я тоже почувствовал приступы рвоты и начал блевать, упав на четвереньки.
Рана рвало без перерыва, даже когда уже было нечем.
Я отплёвывался, тяжело дышал и тоже продолжал блевать. В свете ночного фонаря я ничего не видел перед собой, кроме грязного льда и собственной блевотины.
- Ран, мне хуёво, - простонал я.
Ран молчал. Он лежал лицом на голом льду и молчал.
- Ран! – позвал я его.
Через минуту мне немного полегчало, и я попытался перевернуть Рана. Но на меня напала непреодолимая слабость, сил не было, руки безвольно обвисали вдоль тела.
Ран же не подавал никаких признаков жизни. Я испугался, к сердцу прилил адреналин.
- Ран! – покрикивал я, поглядывая на его тело.
Страх и адреналин заставил меня подняться на ноги. Превозмогая слабость в ногах, дрожь в руках и тошноту я направился к дверям общаги сквозь какие-то голые прутья кустов, которые так и норовили выколоть мне глаза или проткнуть насквозь тело. Кое-как, по скользкому льду я добрался до дверей общаги и начал долбить в них кулаком.
- Откройте, с-суки! – пытался я кричать, но получалось только какое-то шипение.
Мой стук в дверь был таким слабым, что я понял, что не достучусь. Подняв какой-то камень с земли, я размахнулся и бросил его в светящееся окно вахтёрши. Послышался звон стекла. За ним последовал торопливый лязг ключей, и на улицу выглянул охранник. Увидев меня, он схватил меня за шиворот и начал трясти и поднимать. Он что-то орал мне, но я ничего не мог разобрать. Я понял только то, что он меня узнал.
Тогда мне было наплевать на то, что он говорит. От его тряски меня рвало, но беззвучно, потому что желудок был уже пуст. Меня рвало, а мне нужно было сказать о Ране, которого я оставил.
- Там, - бормотал я, вытягивая руку в сторону Рана, - Там… лежит.
- Кто лежит? – орал охранник.
- Ещё один… Ему хуёво… Отравились, - мои ноги подкосились, и я упал на колени перед охранником.
- Пить надо меньше! Засранцы…
Охранник перешагнул через меня и, вглядываясь в темноту, пошёл в сторону Рана.
Так плохо мне ещё никогда не было. Если бы все органы моего тела могли блевать, то они сделали бы это. Я лёг на голый лёд и тяжело задышал.
На крики охранника из дверей высунулась бабка-вахтёрша.
- Воды, - захрипел я ей.
- Какой воды? – ответила вахтёрша, щурясь в темноту.
- Обычной, ёбаной воды!
В моём голосе звучала боль и угроза. Старуха скрылась в дверях и через минуту принесла полутора литровую бутылку воды. Я тут же выпил пол-литра и сблевал на крыльцо общаги.
- Вызовите «скорую»! – прохрипел я вахтёрше и продолжил очищать желудок.
4.
В это время появился охранник, еле-еле волоча около себя бледного Рана.
- Вызывайте скорую! Этот вообще плох, - сказал охранник вахтёрше.
Вахтёрша убедилась в необходимости «скорой» и исчезла за дверями.
Рану было ещё хуже, чем мне. Он был без сознания. Охранник затащил его в холл общаги и положил на скамейку. Пока ждали «скорую», вахтёрша тыкала ему в нос ватку с нашатырным спиртом и прихлопывала по щекам. Ран был бледен и дышал еле-еле.
Через некоторое время вахтёрша всё же привела его в сознание.
- Пей, - сказал я ему, протягивая бутылку.
Ран непонимающе озирался вокруг. Сделав пару глотков, он тут же наблевал на меня. Тяжело дыша ртом, он с трудом перевалился на бок и замотал головой, ожидая приступ рвоты.
- Я щас сдохну, - шептал он и облизывал губы.
- Подожди, Ран, ща «скорая» будет, - сказал я.

Следующие десять минут мы ждали «скорую».
Всё это время Ран лежал с открытым ртом и смотрел в пол стеклянными глазами. Я сидел на скамейке, рядом с ним. У меня звенело в ушах, и дрожали пальцы. Вокруг было тихо. Тихо так, что можно было услышат гудение электрической лампочки.
- Она умерла, - произнёс Ран в тишине.
Я не понял, о чём он говорит, и даже подумал, что его голос мне просто показался. Но я всё же переспросил:
- Что?
- Она умерла, - повторил Ран и закрыл глаза.
Я подумал, что он бредит, и только положил руку на его плечо.
- Она умерла… под эту самую песню, - шептал он еле слышно, -…В свой день рождения… Ей было… только шестнадцать лет, - тон его голоса повысился. Ран прикусил нижнюю губу и заплакал. Я почувствовал это по его дрожащему плечу, а потом увидел и слёзы.
- …Уже четыре… года… прошло… А я… её люблю…, - говорил он, и с каждым словом из его глаз выкатывались крупные капли.
Я, конечно же, всё понял.
- Под эту песню, - шептал Ран.
Я хотел успокоить его, но ничего не мог сказать, мне было трудно и больно говорить.
- Ран, - только шепнул я, - Всё будет хорошо. Будет хорошо. Ран…
Ран плакал.
- Её убили… убили. Эта сука её убила! А я её любил… Люблю… Люблю…
Голос Рана был сдавленный от внезапно накатившихся к носу и глазам слёз. Он тяжело дышал ртом и трясся всем телом.
- Ран, - произнёс я и положил свою ладонь на его щёку, - Ран…
Больше я ничего не мог сказать. Я не знал, что говорить и не мог говорить. Мне было плохо, мне было жаль Рана, мне было жаль своего лучшего друга. Мне было просто жалко его самого и девушку, которую я никогда не знал, мне было обидно и больно. Я ничем не мог помочь и от своей слабости и слов Рана почувствовал щекотание в носу.
Я понял, что у него была любимая девушка, которую он всё ещё любит, но никому об этом не говорит, даже мне. И только теперь он смог мне это рассказать. Только теперь, когда сам оказался на грани.
- Ран, ты хороший, - сквозь зубы и слёзы шепнул я, не находя других слов.
Я гладил его по голове, а сам сжимал глаза и зубы, чтобы удержать слёзы. Но швырканье носа меня выдавало. Даже не знаю, что на меня так подействовало: алкоголь в крови, отрава в ней же и тошнота во всём теле или то, что за последние несколько минут всё в моём сознании и представлениях о Ране перевернулось.
- Я не Ран… я Раненый… в жизнь…

Спустя пару минут приехала «скорая». Нас забрали.
Я пролежал в больнице три дня, а Ран – десять дней. После этого случая мы перестали ходить в ночные клубы и пить, что попало. А Ран заметно меньше стал грубить девушкам и оскорблять их. Но иногда он всё же включал песню и не сдерживал слёз, слушая её по несколько раз подряд. В это время я на всякий случай выходил из комнаты.
На летние каникулы мы разъехались по домам в разные города. Что происходило с Раном дома, я не знаю. А он не знает, что происходило со мной. Осенью мы, конечно же, встретились снова и что-то рассказали друг другу. Но всякий раз, слушая Рана, я держал в памяти тот поход в клуб и думал о том, что я ничего о не знаю о Ране, о его прошлой жизни, о его душе и мыслях. А он чего-то не знает обо мне. Наверное, так и должно быть. Вокруг меня каждый день находятся сотни людей. Я не знаю, что ими движет, о чём они думают. Да я и не хочу этого знать. Они мне чужие. Но Ран – нет.
Осенью мы снова начали ходить в клубы. Ран заметно изменился. По крайней мере, при мне он больше не позволял себе оскорблять девушек. Я старался не провоцировать его своими девушками и часто оставлял одного, поглядывая за ним издалека. Я знакомился с девушками, танцевал с ними, договаривался о свиданиях или сразу трахал их в сортире клуба. Ран же в это время тихо пил водку у барной стойки.
Наблюдая за ним, я думал, что не смог бы так жить, так любить кого-то. Наверное, и Ран так думал. Я видел, что ему было нелегко. Он отказывался от девушек, от новых встреч, от секса. Иногда я подсылал к нему какую-нибудь девушку, но он отсылал её в известном направлении. Если раньше он делал вид, что где-то с кем-то встречается, ходит с девушками в клубы, в кино и так далее, то теперь он даже не скрывал своего одиночества.
- Ран, так нельзя, - говорил я ему, - Нельзя жить так.
- Нельзя, - обречённо соглашался Ран.
Наверное, где-то на небесах кто-то тоже решил, что так жить нельзя, и очередной наш поход в клуб стал для Рана последним.
По началу всё шло, как обычно. Я оставил Рана, пообещав ему, что сегодня у него будет девушка. Очаровывая одну из них, я вдруг услышал первые аккорды песни, которую знал уже наизусть. Чёрт дёрнул ди-джея поставить несколько медленных песен. А может и не чёрт, а тот, кто на небесах… Тот, кто решил…
С первыми же звуками песни я оставил девушку и кинулся искать Рана. Ещё издалека я увидел его у барной стойки. Он был уже выпивший и что-то орал в сторону ди-джейской. Поняв, что ди-джей его не слышит, Ран кинул в его сторону стопку. Вероятно, стоящие рядом с ним посетители клуба что-то сказали ему, потому
5.
Я подбежал к дерущимся парням и начал их разнимать. Ран что-то орал и со звериной злостью размахивал кулаками. Поняв, что я помогаю Рану, один из парней ударил меня в нос. Я не ожидал удара. Откинувшись назад, я упал на пол. Мои глаза наполнились слезами. Сквозь полумрак клуба, и разноцветные, водянистые разводы в глазах я увидел блеск лезвия и лицо Рана, искажённое слепой яростью.
К тому моменту, как подбежали два охранника, Ран выпал из кучки и упал на четвереньки. Несколько секунд он стоял на коленях, свесив голову. Потом он перевернулся и упал на спину. Я увидел нож в его груди. Он был в центре большого, тёмного пятна на его белой рубашке, которая светилась в лучах ультрафиолета.
- Ра-а-ан! – заорал я, подползая к нему, - Ран!
На мгновение мне показалось, что ничего страшного не произошло, но Ран не поднимался. Он лежал на полу и тяжело и часто дышал. С каждым его вздохом я всё яснее осознавал, что эта ночь уже изменила всё в нашей жизни.
Я растерялся, не зная, что мне делать. Достав сотовый телефон, я трясущимися пальцами начал набирать номер, чтобы вызвать «скорую». Но пальцы попадали не на те кнопки, телефон выскальзывал из влажных рук.
- Что ты смотришь! – заорал я на какую-то девушку, которая смотрела на Рана широко открытыми глазами, прикрыв рот пальцами, - Вызовите «скорую», суки! «Скорую»!!! Ра-а-н!
Ран закрыл глаза и постоянно что-то сглатывал. На его лице не было видно боли, оно было спокойным. Лёжа на полу, с ножом в груди он слушал ту саму песню и, беззвучно шевеля губами, повторял её слова.
- Who… do you need?.. Who… do you love?..
- Ран, Ран, - повторял я, смотря в его закрытые глаза. Вокруг бегали чьи-то ноги, кто-то что-то кричал, но я ничего не хотел видеть и слышать, кроме Рана, который сказал бы мне: «Со мной всё хорошо». Но он лишь шевелил губами и похрипывал на вдохе и выдохе.
- When you come… undone…, - повторил Ран губами.
У него начался тяжёлый кашель. На зубах появилась кровь и тёмной полоской скользнула по щеке к уху. Увидев эту кровь я испугался за Рана так, будто родней его у меня никого не было.
- Ра-а-а-а-н! – заорал я как мог громко, разрывая голосовые связки, не слыша себя, слыша только беззвучный шёпот Рана:
- Who… do you love?..
- Ра-а-а-а-н!
Мои глаза наполнились слезами, горло сдавила боль.
- Ра-а-а-а-а-а-н!
Неожиданно музыка оборвалась, разрывая уши тишиной, будто вакуумом. Ран замер и перестал шевелить губами. В тот момент для меня не было ничего важнее в жизни, чем беззвучный шёпот Рана, чем его живые слёзы, его голос.
- Включи-и-и! – заорал я ди-джею, капая слезами на грудь Рана, разбивая сотовый телефон о пол, - Включи музыку, сука-а!!!
К моим трясущимся плечам кто-то прикоснулся. Я сбросил его руки и продолжал орать:
- Включи музыку, сука-а-а!!! Включи-и, блядь!!!.. Ра-а-а-а-а-а-н! Ра-а-а-а…, - я захлебнулся слезами и начал рыдать.
Ран молчал. Мой лучший друг умер. Я был не в силах осознавать это. Мысленно я говорил ему: «Давай я вместо тебя, вместо тебя, Ран» - как-будто он мог услышать мои мысли. Я хотел в это верить. Я в это верил…

***

После той ночи прошло несколько лет. Многое из прошлой жизни уже забылось, появилось что-то новое. Но Рана я не забуду никогда.
Иногда я вспоминаю моего друга, вспоминаю его девушку, которую я никогда не видел и тем более не знал. Я вспоминаю, что они умирали под одну и ту же песню. Я вспоминаю ту ночь.
Я слушаю эту песню по несколько раз подряд. И плачу. Я знаю, что чувствовал Ран. Теперь я его понимаю. Я будто принял от него наследие чего-то светлого и тёплого, человечного и вечного, познал боль и тайну чужих душевных ран.
В самом начале рассказа я сказал, что он был. Нет. Он есть. Я плачу и чувствую, что он здесь, рядом со мной, в моих глазах и в сердце. В моих слезах. Мой лучший друг. Ран.

[Boy Gold Ring]

Большое Спасибо!