#1 Filadelfia_roll » Ср, 13 февраля 2013, 11:37
Вт, 07 фев 2012, 15:27
Когда морозы зимой достигают своего тридцатиградусного максимума, и все порядочные люди сидят дома, меня, наоборот, всегда несёт в Москву.
В девяностые, во времена правления Немцова, этот поезд назвали фирменным именем "Ярмарка". Это был новый поезд, с новыми красивыми вагонами. Внутри было тоже красиво и ново, выдавали новое хрустящее бельё, ибо поезд всегда был ночной.
Теперь его переименовали в "Премиум".
На нём едут все, кому надо быть в столице раньше обеда.
Я люблю приехать на посадку рано, пока в плацкарте никого нет. Верхние полки уже заправлены простынями и наволочками, выданы махровые полотенца.
По вагону разливался запах парфюмерии от почтенной публики, которая потихоньку наполняла вагон, распихивала сумки и чемоданы под сиденья, вынимала свои ноутбуки и плееры.
В моём купе-плацкарте сиденья были подняты проводницей. Потыкав и подёргав механизм опускания, я не смогла ничего сделать и обратилась за помощью к дядечке, от которого шли волны мужского одеколона "Бальдессарини". Ну того самого, у которого на рекламе седовласый синеглазый красавец пилотирует изящную авиетку над каньоном.
Дядя был краснолиц и с абсолютно круглым животом приличных размеров, на который был натянут серый дорогой свитер в ромбиках.
Он отозвался молча на мою просьбу применить хоть какую-то инженерную мысль к сидушке в вагоне, и с сопением нагнулся и нажал на какой-то рычажок.
Сиденье опустилось.
Быстро разобравшись со своим багажом и надев на ноги шлёпанцы ярко-салатового цвета, произведённые умельцами южных провинций Китая, я затолкала сапоги под столик, а чемодан под сиденье.
Одновременно подошли и мои соседи по плацкарте. Я уселась к окну, подняла пластиковую штору наполовину и стала смотреть на перрон, по которому бежали люди, выдыхая пар на морозе.
Начальник поезда объявил по радио, что до отправления осталось пять минут и попросил провожающих пойти вон.
Дядя с "Бальдессарини" занимал боковую полку. Он с трудом помещался за крошечным столиком и сгрузил ноги в остроносых ботинках в проход, периодически сопя и вставая, чтобы пропустить опоздавших, мчавшихся к своим местам в конце вагона.
Последними зашли двое молодых людей в вязаных шапках и летних штанах, они держали в руках по стакану большой колы из "Макдональдса".
Утомлённое лицо одного из них выдавало, что ему нелегко после длительных возлияний. Товарищ явно мучился похмельем.
Они очень быстро расстелили свои полки и сели за разложенный боковой столик. Который с похмелья достал из бумажного пакета макдональдовскую еду, соусы в квадратных пластиковых баночках. Мальчики дружно замакали в соусы содержимое пакета.
Проводница резво обошла вагон на предмет билетов, раздала страждущим с улицы чай в подстаканниках.
Вагон, напившись чаю, постепенно угоманивался и перешёл к разговорам.
Пузан в свитере, заимев возможность расставить ноги так, как он любил, достал сотовый и начал кому то звонить.
Поначалу его почти не было слышно, но потом он вошёл во вкус, развернулся от окна в вагон и начал говорить громко, не стесняясь.
Он говорил со своей молодой любовницей, которая жила в Москве и с которой он познакомился сравнительно недавно.
Судя по тому, что дядя сиял, как натёртое постным маслом пасхальное яйцо, он явно предвкушал встречу с ней и в разговоре забивал маяки.
Из его речи по мобильному весь вагон узнал, что он не последний человек на производстве, что едет он к любовнице, как в командировку от предприятия, что у него хорошие отношения с генеральным и у него всё оплачено.
Громогласный трёп краснолицего в "Бальдессарини" становился всё захватывающе, и вагон постепенно снизил голос, чтобы слышать историю, что у дяди есть старший сын, который тоже живёт в Москве, успешно работает, что есть ещё дети младше.
Внутри мужская часть населения позавидовала той части рассказа, что жена у пузана лишнего не спросит, если даже что-то и заподозрит, ибо он "неплохой муж и отец".
Женская часть вагона криво улыбнулась, глядя на мелькающие за окном огни, когда дядя сказал в трубу "вот теперь тебя бы это всё устроило".
Было уже сильно за полночь, любовницу, видимо, что-то уже устроило, и "Бальдессарини" перешёл к воркованию в мобильник.
В своём сером свитере он был точно похож на распушившегося толстого голубя, из красной в складочку шеи которого вылетали "моя сладкая"..."ложись баиньки"..."завтра увидимся"...
Как только дядя сложил свою телефонную раскладушку, весь вагон, как по команде, повернул шеи в окна.
Ребята с едой из "Макдональдса" с хрустом покидали стаканы и упаковку от соусов обратно в пакет и, завернув в трубочку его верхушку, понесли в мусорные бачки рядом с туалетом.
Проводница собрала стаканы из-под чая и выключила свет.