vova0007,
Очень рада за вас!
Старец Иона из Свято-Успенского Одесского Патриаршего мужского монастыря...
Чтобы попасть на исповедь к отцу Ионе, очередь занимают часов с пяти-полпятого, а кто-то, случалось, занимал очередь и на час-полтора раньше.
Когда я пришёл в собор (заканчивался молебен у раки преподобного Кукши и начались Часы), понял: к отцу Ионе мне вряд ли дано попасть, самого старца ещё нет, а у его столика уже теснятся человек двадцать. Моё предположение укрепилось, когда появился охранник-келейник и худо-бедно выстроил очередь. Выстроив, кому-то пригрозив, кого-то потеснив, он стал пропускать к старцу каких-то людей сбоку, не из очереди. Тут же на душе у меня вдруг сделалось спокойно, словно б вопрос о том, попаду я к старцу или нет, где-то уже был решён положительно. Очередь двигалась медленно, то и дело сбоку пропускался кто-то, а кого-то старец и сам подзывал к себе.
Вот какая-то шумная женщина, наперев на охранника, прокричала отцу Ионе: «Батюшка! Тут начальник милиции, он занимал очередь, а его не пускают!..» Старец поманил к себе молодого человека в необычной кожаной куртке, которого я уже видел прежде, обратив внимание на его лицо – смелое и дерзкое. Исповедовался он никак не меньше минут двадцати. В очереди стоять не имело смысла. Закончилось долгое чтение Часов, началась Литургия… И вот в тот момент, когда вынесли Чашу и народ отхлынул от старца, я оказалось на коленях под его епитрахилью. И вот уже кольцо его пальцев замкнулось на моей голове, он целует меня, и в слезах, которые выхлюпывают из меня, преломляются, извиваясь, огни свечей.
После службы отец Иона приглашает нашу группу к себе в келью. Мы поднимаемся на второй этаж нового братского корпуса, разуваемся в коридоре. Келья невелика, в два окна, рассаживаемся – на топчане, на стульях, на полу… Всюду иконы, фотографии, портреты. Взгляд выхватывает – Суворова, государя Николая Александровича, икону царственной инокини Анастасии… Келейник помогает старцу разуться. От жалости сердце сжимается, ноги опухшие, вены черны. Старец заговаривает о Серафиме Саровском, даёт нашему товарищу читать вслух зачитанную книжку – Летопись жизни Мотовилова. Он комментирует, разъясняя и вспоминая, отвлекаясь от темы, при этом раздаёт нам в руки, делая по келье круг за кругом, просфоры, пироги, хлеб («царский – сладкий без сахара!»), апельсины, киви, мандарины… Голос его слаб, но иногда становится, кажется, упруг до звонкости. Жестикуляция рук его неспешна и значительна, так и вижу его длинные пальцы на фоне окна, вознесённые выше уровня лица.
Отвлекаясь, он вдруг говорит о вере, о благодати Божией, без которой мир и мгновения не простоит. Он повторяет: у человека для спасения два крыла – труд и молитва. А в игры играют маленькие дети, взрослым играть не надо. «Дьявол говорит: я вам дам игру, только чтобы не молились Богу: телевизор, компьютер, футбол, теннис…» И опять старец повторяет: «Труд и молитва спасают человека…
http://rusedin.ru/2010/03/29/starets-iona/http://www.oiona.ru/