«Судя по отзывам в блогах, романтически настроенных наблюдателей накрывает волна злобы и рессентимента. Они, как и я, шли, чтобы увидеть «масштабные нарушения», шли, чтобы заснять их и выложить на «Фейсбук», а вместо этого увидели своих сограждан, искренне голосующих за Путина», – этот отрывок из статьи журналиста и преподавателя философии Дмитрия Узланера в полной мере отражает поствыборные настроения «креативного класса» и объясняет провал акции на Пушкинской площади.
С обещанными фальсификациями не заладилось с самого начала. Газета ВЗГЛЯД накануне дня голосования подробно рассказывала об усилиях, которые предприняли и власть, и наблюдатели для обеспечения прозрачности выборов: эти усилия привели к тому, что единственным зафиксированным фактом вброса бюллетеней оказалось видео с веб-камер участка 1402 в доме культуры села Тарумовка (Дагестан).
Еще один похожий случай, на участке 258 во Владивостоке, оказался просто проверкой КОИБ, который после этого был опечатан, как и положено. Эту историю начали было раскручивать в социальных сетях, но одного разъяснения по процедуре тестирования КОИБ вполне хватило.
Блогеры так внимательно следили за трансляциями с участков, что не пропустили ни дискотеку накануне вечером, ни переглядки двух стражей порядка, но вот никаких массовых фальсификаций так за целый день и не увидели.
ЦИК отреагировал на ситуацию в Тарумовке молниеносно. Итоги голосования на участке были признаны недействительными уже утром 5 марта, и тот факт, что, как выяснилось позже, бюллетени яростно вбрасывал член КПРФ, принципиально ничего не меняет.
Веб-камеры оказались настолько действенным инструментом контроля над голосованием, что по итогам дня голосования основные сомнения в честности самой процедуры сошли на нет.Здесь, пожалуй, стоит отметить, что доказательства нелегитимности прошедших выборов необходимы оппозиции не для того, чтобы ее лидеры могли ходить на митинги и грозить властям акциями неповиновения: они делают это и так, и совершенно не важно, было ли голосование прозрачным или не было. Доказательства нелегитимности оппозиция обещала предъявить даже не своим сторонникам, а представителям «среднего класса», колеблющегося между стилистическими разногласиями с властью и нежеланием вставать под знамена с неочевидными лозунгами.
Очевидность «массовых фальсификаций» и должна была стать катализатором новой волны протеста.
Однако и день голосования, и отчеты многочисленных общественных организаций, отправивших на выборы своих наблюдателей, и просто свидетельства пользователей Сети, по собственной инициативе пришедших на участки, оставляли все меньше шансов на то, что «народное возмущение» достигнет того уровня, который и нужен для массовых политических акций.
Не помог оппозиции и коллективный Запад.
Очень осторожно и максимально безобидно выступили по поводу выборов представители ОБСЕ и ПАСЕ: они заявили, что не ставят под сомнение победу Владимира Путина, хотя и отметили недостатки самой избирательной кампании. В частности, по их мнению, кандидатам не был обеспечен равный доступ к СМИ. ЦИК в ответ посетовал на политизированность обеих организаций, и на этом дискуссия себя исчерпала. Европа и США (не говоря уже обо всем остальном мире) победу Путина приняли.
Как и российские НКО, проведшие 5 марта в Общественной палате круглый стол «Выборы президента РФ и общественный контроль». По его итогам Сергей Бегунов, заместитель правления комитета «За честные выборы», сообщил, что на его горячую линию поступило 683 обращения, из которых 542 были «общими вопросами» или вопросами «социально-бытового характера», а подтвердилось «только 15 жалоб». В целом, цитирует Бегунова «Коммерсант», выборы были честными и «транспарентными».
Собравшаяся 5 марта на Пушкинской площади оппозиция оказалась, таким образом, в информационном вакууме, который сначала пришлось заполнять сидением лидеров протеста в фонтане, а затем – осторожным анонсом литератора Бориса Акунина о том, что 7 марта «Лига избирателей» наконец-то явит миру те самые «массовые фальсификации», которые и должны будут стать причиной признания выборов нелегитимными.
Пресс-конференция лиги, на которую пришло невиданное число журналистов, предварялась небольшим, но весьма показательным расследованием блогера politrash, который, зайдя на сайт «Сводный протокол» (именно к нему апеллирует Акунин), установил, что, несмотря на смелые заявления писателя, количество заверенных наблюдателями и заслуживающих доверия протоколов, данные в которых расходятся с информацией системы «ГАС-Выборы», настолько ничтожно мало, что никакой нелегитимности выборов из них не следует.
«Итого... 94 протокола из 4325! Это, на секундочку, всего 2% несовпадающих протоколов. А если рассматривать от всех протоколов, то 0,01%», – на этот упрек и предстояло ответить «Лиге избирателей».
Как и предсказывал в своем посте politrash, общее количество протоколов, которые появились у лиги к утру среды, и, главное, пропорция сомнительных протоколов остались неизменными. На вопрос о том, как именно на основании 5 тысяч отчетов из 95 тысяч можно вообще делать какие-то выводы, издатель Сергей Пархоменко смело сослался на опыт социологии, которая, и правда, оперирует малым числом опрошенных на фоне большого количества населения.
О том, что социологический опрос не является легитимным инструментом для требования отставки президента, Пархоменко предпочел не говорить.
Выступавший на пресс-конференции «Лиги избирателей» политолог Дмитрий Орешкин, впрочем, несколько раз оговорился, что даже выборка, о которой идет речь, во-первых, не слишком велика, а во-вторых, «москвоцентрична». Орешкин привел несколько примеров нарушения закона, с которыми стоило бы пойти в суд, но тут же пояснил, что судам доверяет не вполне. То есть надо понимать, что в суд информация о нарушениях не пойдет.
«Репрезентативность выборки еще придется обсуждать. Отмены выборов мы не добьемся, но попробуем привлечь к ответственности самых одиозных нарушителей», – заявил политолог. И тут же оговорился, что у лиги своих юристов нет.
В общем, обещанных «массовых фальсификаций» предъявлено не было, озвученные факты отдельных нарушений в картину полной подтасовки выборов никак не складывались.
На этом довольно грустном фоне полнейшей запутанности в целях и средствах внятней всех выступил все тот же Борис Акунин, который прямо заявил вовсе не о технической нелегитимности прошедших выборов, а об их моральной стороне. По словам Акунина, не очень понятно, как именно теперь будет управлять страной Владимир Путин, когда в столице его поддержали, по мнению писателя, меньше половины избирателей.
Тему моральных терзаний продолжил композитор Георгий Васильев, и обсуждение плавно стало переходить к предстоящему митингу оппозиции, для которого московская мэрия согласовала Новый Арбат. Эта акция должна была стать, как следовало из многочисленных комментариев по итогам митинга на Пушкинской площади 5 марта, сильным, массовым и решительным финальным аккордом почти трехмесячной протестной активности, однако из рассуждений представителей лиги следовало нечто прямо противоположное.
Телеведущий Леонид Парфенов пояснил, что, по его мнению, «время веселых флешмобов прошло, протестные настроения будут структурироваться», Сергей Пархоменко предложил сделать акцию на Новом Арбате митингом наблюдателей, а Борис Акунин, подводя итог, сказал буквально следующее: «Я не удивлюсь тому, что сейчас может начаться оцепенение, и не удивлюсь, если на наш митинг вообще никто, кроме наблюдателей, не придет».
Судя по тону пресс-конференции, этому не удивится уже никто.
http://www.vz.ru/politics/2012/3/7/566617.html
